— Значит, я зря этого дурачка к вам притащил?
— Ну почему же зря? Даже такая мелочь может знать что-то, что не
будет лишним узнать и нам. Надо только умеючи спрашивать. К тому
же, ты прав в том, что может тема с мурами всплыть, старшие в его
шайке очень уж скользкие ребята. Такие вопросы всегда интересны, и
тех, кто в этом замазался, у нас примут, как полагается. То есть
так примут, что их биография на этом и закончится. Печально
закончится. Вот Таксиста спросить не грех было, уж он точно при
делах. И Чахлого заодно. Знали они интересное, зуб даю, что знали,
намеки на это есть, паренек поет соловьем, и даже без ментатов
видно, что дело говорит.
— Забудь, их больше нет. Эти придурки забрались в глухой тупик,
после чего позвали туда ораву тварей.
— Я в курсе, что они не гении и закончили плохо.
— А что насчет заказчика?
— Заказчика этот кадр не знает.
— Я тоже в курсе. Я о том, что было бы, узнай мы, кто предложил
деньги за наши головы?
— Мы такие дела не одобряем, но если заказчик из другого стаба,
вряд ли что-нибудь сможем ему предъявить. Полис не лезет в большую
политику, а лучший способ в нее влезть по уши — это начать
требовать выдачи преступников со всех соседей. Так что о выдаче
даже не думай, только если сам сюда заявится, но это вряд ли.
— А если заказчик из Полиса?
— В таком случае, нам бы пришлось что-то с ним решать. У нас тут
тихий мирный стаб, если нравится охота за головами, занимайся этим
где угодно, но только не здесь.
— Готов на то же ведро жемчуга поспорить, что знаю
заказчика.
— А я на два ведра готов поспорить, что у тебя нет
доказательств.
— Верно — нет, но я знаю стопроцентно работающий способ их
добыть. Смит — отличный ментат. Надо просто в его присутствии
задать подозреваемому несколько простых вопросов. Насколько я
понимаю, правдивые или ложные ответы считаются теми самыми
доказательствами.
— Считаешь ты правильно. Только я на те же сто процентов знаю,
на кого ты сейчас намекаешь. И сразу скажу, что это тухлый номер.
Никто не потащит такого серьезного клиента на допрос, проще до неба
доплюнуть, чем посадить его перед ментатами.
— А если я выйду с обвинением напрямую?
— Ты о том, чтобы стукнуть Карбиду?
— Ну, выше его здесь никого нет.
— Не факт. Карбид не в пустоте висит, он опирается на здешний
народ. Не на весь, народ, конечно, на весь всем всегда и везде
плевать. Скажем так — на народец. Те, кто его держали и держат,
себе на уме, и тот, о ком ты думаешь, в их числе. Карбид, конечно,
по разному умеет вопросы решать, только советую губу до неба не
раскатывать, он может и незаменимый, но прижать его найдется чем.
Все люди слабы, а Карбид пусть и урод, но человеком остался. Да, на
нем почти все завязано, но веревочки от главных узелков в чужих
руках, и все его потуги их прибрать выглядят конвульсиями
подыхающего рубера. В общем, вряд ли дело дойдет до допроса, а вот
нездоровый и вредный для тебя шум ты устроишь запросто. Вас здесь и
без того не очень-то любят, уверен, что тебе это нужно?