— Пей еще, — я снова протянул
кувшинчик, но Паис вежливо отказался:
— Госпожа отправила его тебе, это
неуважение к ней, если я выпью еще. Я приду за мусором через
четверть сирда, оставив посуду, мужчина вышел. Впервые со времени
попадания в Сирдах я отобедал, не торопясь и смакуя. Вино на самом
деле оказалось прекрасным: пилось легко, по шарам давало мягко, но
настойчиво. Наевшись, прошел на половину с кварками, давая себя
обнюхать. В хлеву появился новый хозяин, животные должны привыкнуть
к моему запаху.
За время, пока жил в хлеву постоялого
двора, я неназойливо наводил справки про школы, где обучали
мастерству «ихи-ри». Таких школ в Гардо-Ач аж целых две, вечно
конкурирующие между собой. «Школа мастерства ихи-ри»
достопочтенного Керал-Мака и «школа ихи-ри Бабрана». Первая школа
располагалась недалеко от дома Камиссы, нужно пройти всего
несколько улочек. Школа Бабрана находилась в левой части Гардо-Ач,
требовалось перейти мост через реку Ара-ча, делившую город на две
неравные части.
Проблема в том, что ку-дару нельзя
заявиться и стать учеников в таких школах. Обучение мастерству
«ихи-ри» было платным, но более важной проблемой явилось то, что в
школу набирали либо по рекомендациям «ихи-ри» успешно сдавших
заключительные экзамены, либо по рекомендации уважаемых горожан,
являющихся меценатами. Если уточнить, рекомендации Камиссы и оплаты
за учебу было недостаточно. Вот если кто-то вносил крупную сумму на
деятельность школы, тогда прием в школу гарантирован. Кроме этого,
есть и базовые требования, без их выполнения не стоило даже думать
о поступлении в школу. Все это я выяснил за неделю, крутясь рядом с
этими объектами: здесь тоже жили свои ку-дары, занимающиеся грязной
работой за еду и ночлег.
Прямо сказать Камиссе, что мне нужна
ее протекция, равносильно признанию, что я сблизился с ней, чтобы
использовать. В принципе так и есть, если не считать, что у меня
проснулась симпатия к этой красивой и деловой женщине. Прошло две
недели моей беззаботной жизни, а я все не мог завести разговор на
эту тему, совесть начинала протестовать, видя, как счастлива
молодая женщина. Тему завела сама Камисса, когда мы лежали, пытаясь
отдышаться после бешеного очередного захода.
— Желток, меня так не устраивает:
приходить к тебе крадучись, словно падшая женщина. Ты лучший из
мужчин, ничего не просишь, честен со мной. Может, мы будем
встречаться в доме? Мои слуги умеют держать язык за зубами, нас
никто не увидит.