Он сделал это с моей матерью. Но, конечно, не догадывается, кто я и почему объявил ему, пусть пока еще холодную и мелкую, войну, в которой собираюсь целой кости от урода не оставить. Конечно, - разве он может помнить имена всех тех, кого он продал на забаву?
Она была танцовщицей, - и, как и эти девчонки, приехала на очередное выступление, даже не подозревая, чем оно закончится. А после ее нашли. В лесу. Изувеченную настолько, что хоронить пришлось в закрытом гробу.
Я тоже вырос в детдоме, - кроме матери, у меня никого не было. И уж, как никто другой, знаю, какая это школа жизни и как приходится драться за каждый прожитый день, ломая кости. Но меня вело большее, чем желание просто выжить. Ненависть. Ненависть и клятва отомстить. В самые поганые, самые трудные времена, я сбегал на могилу матери. И снова вспоминал, ради чего я должен выжить. Выл на ее могиле, - особенно потом, когда стал старше и уже стал понимать те слова из посмертного заключения, которые мне, совсем малому, были неважны и непонятны.
И с пониманием того, как и от чего погибла моя мать, во мне разрасталась та самая ненависть, которая помогала выжить и вырвать эту жизнь зубами.
Все, что я делал в своей жизни, все было только для одного. Для того, чтобы добраться до суки-Альбиноса и уничтожить его до потрохов. Не просто убить, - размазать. Так, чтобы худшей казни и страдания ни один больной мозг не смог придумать.
Жизнь моя после детдома стала еще сложнее. И только Богу известно, сколько раз я, после ножевых драк и перестрелок, истекая кровью, снова и снова сжимал зубы и клялся отомстить. Зато мне уж точно предельно ясно, - только эта ненависть и спасла меня, только благодаря ей я выжил.
И мог ли остаться в стороне, когда узнал, что Альбинос снова привез партию « чистого» товара?
Мог терять время на то, чтобы идти с этим к Манизу, уговаривая его вмешаться?
Да и не полез бы старый хрен, закрыл бы глаза, - и по хер, что этот остров – его территория, а у Альбиноса здесь только парочка объектов. Пока его самого бы не затронуло, пальцем бы не пошевелил, - я его знаю. Только в том бы случае дернулся, если бы самому это сулило выгоду.
Только теперь Альбинос начал пальбу, - и это уже беспорядок на земле Маниза. Тут уж оставаться в стороне он не сможет, - и либо решит сплотиться с Альбиносом, отдав ему меня с потрохами, либо поймет, что это – его шанс изгнать урода на хрен со своей земли. Весь вопрос в том, что Маниз решит для себя более выгодным.