Бальтазар вскочил на мокрый и
скользкий задник кареты, больше похожий на полочку для книг. Пару
раз чуть не упав, он кое-как устроился, радуясь, что сзади нет
окошка и его не обнаружат. Карета тронулась, и его как следует
тряхнуло. Он больно прикусил язык и мысленно выругался, глядя на
зловещие силуэты домов и храмов, проносящиеся мимо. Не думал, как
будет выбираться среди ночи из места, где окажется, следя за
бароном. Он наслаждался моментом, предвкушая утоления своего
любопытства.
***
Карета остановилась, когда они
проехали большую часть леса. Бальтазар промок и замерз, он прижимал
руки к груди и старался не стучать зубами от холода. Он полностью
протрезвел, и у него начала болеть голова. Кучер спрыгнул на землю
и распахнул дверцу. Оскар выбрался наружу, продолжая сжимать ручку
корзинки. Вспыхнул огонь факела, и барон со слугой двинулись к
небольшому домику, больше подходящему крестьянину, чем богатому
молодому человеку. Это еще больше раззадорило Бальтазара. Тайная
любовница? Хм…
Дверь хлопнула, и Бальтазар спрыгнул
на землю. Прошел по узкой мокрой дорожке, разглядывая маленькие
окна, в которых горел тусклый свет. Он позавидовал Оскару, который
находился в тепле и мог провести ночь в мягкой постели.
Подобравшись ближе, он встал на мокрый булыжник и заглянул в окно.
Видно было плохо, но ему удалось разглядеть кровать, на которой
лежал человек. Оскар сел рядом с ним и стал что-то говорить. До
слуха Бальтазара доносился гул его голоса, но слов разобрать не
получалось. С каких пор этот щеголь заботится о сирых и убогих?
Увлеченный происходящим, Бальтазар не
заметил, как к нему кто-то подкрался сзади, лишь почувствовал, как
что-то острое уперлось ему между лопаток.
– А теперь ты пойдешь со мной, –
прозвучал в ночной тишине хриплый голос.
Кордия не знала, как ей вести себя с
отцом. Она старалась отвечать нейтрально, думала над каждым словом,
из-за чего выглядела растерянной и медлительной. Впрочем, как и
раньше. Только тогда такой ее делал солнечный чай, чтобы никто не
заподозрил, что она ведьма. Ей хотелось спросить его об Августине,
выяснить, знал ли он о его планах, но она не могла просчитать
последствия этого вопроса. Ее терзала совесть, что она сейчас не
может находиться рядом с младшим братом, зная, как ему плохо.
Неизвестно, сколько времени уйдет, прежде, чем он полностью
восстановится. Грета конечно делает все, что может, но магия не
всесильна. Может быть, если бы к процессу подключилась и она, все
пошло бы быстрее. Но ей приходится сидеть за столом, заставленным
самой изысканной едой, и вести светскую беседу, боясь, что
кто-нибудь из присутствующих, может ляпнуть о том, что она
ведьма.