От младших такие
визиты скрывали директриса и наставницы, но старшим позволяли
общаться с покинувшими нас рейнами. Но бывали не только визиты.
Бывало, что кто-то из девушек возвращался, надеясь найти в пансионе
помощь. Так за неделю до моего выпуска у ворот с саквояжем
появилась Катерина, выпустившаяся год назад.
Нас всех потряс ее
округлившийся животик, - никто из нас до этого не видел беременных!
- мы бросились наперебой поздравлять бывшую ученицу, но директриса
тут же выгнала нас из комнаты, а после все объяснила и даже лекцию
провела.
После той лекции
мне казалось, буду от каждого мужчины шарахаться и видеть в словах
и поступках подвох. Но сгладилось, подзабылось. Осталось лишь
понимание, что чуда в жизни не бывает. И вернулся то ли мой
собственный, то ли привитый мне скептицизм. А еще ожидание
подвоха.
Но мечты все равно
порой выглядывали из-под этого защитного панциря. Хотелось, как и в
полных уверенности словах Агаты, быть счастливой, встретить свою
любовь.
- Именно! -
согласилась я. - Так что не нужно думать о всяких князьях. Пусть и
есть во мне толика аристократической крови, но не чета я таким.
Даже рядом постоять нельзя, засмеют. А раз невозможно, то и не
стоит думать о Станиславе Радамире.
С печалью и обидой
на весь мир, - как мне искать свою любовь, если пока в окружении
только всякие посыльные, чьи-то слуги да весьма сомнительные
личности, и никто из них мне внешне не приглянулся, а уж манеры
вызывают дрожь?! - я собрала второй за это утро поднос и
отправилась в кабинет шефа, строго приказав себе не смотреть на
посетителя.
Выставив чашку на
столешницу, я улыбнулась шефу и подхватила с края стола второй
поднос с грязной посудой. На Станислава я сознательно не смотрела,
а при мне мужчины помалкивали. Так что за дверь я удалилась под
тихий стук собственных каблуков. Сгрузив подносы в подсобке, я
вернулась к своему столу, сграбастала папки и таки вернула их на
полку, заменив новой порцией.
Вот только
заняться делом я не успела. Стоило раскрыть блокнот и верхнюю
папку, приготовившись вносить заметки, как из кабинета до меня
донеслись отголоски спора. Удивленно уставившись на разделявшую
приемную и кабинет стену, я посидела неподвижно пару секунд, а
потом, снедаемая любопытством, на цыпочках подкралась к двери и
приложила к ней ухо. Потребовалось время, чтобы найти наилучшую
точку слышимости, не сгибаясь при этом в три погибели. Спустя
несколько мгновений я смогла разобрать не только отдельные слова,
но и весь разговор рейянов.