Исследовав некрологи в газетах, Агеев узнал, что покойный профессор Кропоткин был вдовцом – жену похоронил почти десять лет назад; что его сын тоже уже профессор, Антон Николаевич, правда, не физик, а биолог, живет в Питере; что похоронили Кропоткина на Котляковском кладбище; что соболезнования прислали даже из администрации президента и что профессор «всю жизнь находился на переднем крае науки». Все это мало что давало для понимания мотивов убийства, если, конечно, произошло именно убийство. Но зато Филипп выяснил точное название лаборатории, которой руководил профессор, и, порывшись в Интернете, откопал сайт института, а на нем и страничку лаборатории Кропоткина.
Филя честно пытался разобраться в предмете исследований лаборатории. Однако же тщетно. То есть в принципе он понял, что Кропоткин со товарищи занимался замедлением света с помощью лазеров и что если все у них получится, то человечество ждет очередной прорыв в телекоммуникациях. Но что есть «прожигание спектрального отверстия», почему свет остановить нельзя, а его импульсы можно, и кому и зачем нужна фотонная group velocity, он не понял, как ни пыжился. А это означало, что беседовать с коллегами Кропоткина, выдавая себя еще за одного коллегу из далекой тмутаракани, не получится. Даже студентом или аспирантом прикинуться нельзя.
Филя решил выдать себя за журналиста, а для интервью выбрал наименее значительного сотрудника лаборатории аспиранта Анатолия Старостяка. На самом деле Агеева устроила бы и уборщица. В науке она, может, и несильна, но зато обо всех сплетнях и слухах, курсирующих по лаборатории, о ссорах, конфликтах и преференциях осведомлена всенепременно – на тетку с тряпкой мало кто обращает внимание. Однако вычислить ту нужную уборщицу оказалось делом непростым и долгим. А аспирант Старостяк поминался на сайте, и даже фотография его была помещена под авторефератом диссертации.
Старостяк оказался высоким импульсивным парнем лет двадцати пяти с довольно грубым, совершенно неинтеллигентным лицом и манерами под стать лицу. Он то молчал, словно не слыша вопросов, то вдруг начинал говорить невпопад, при этом отчаянно жестикулируя. Агеев выловил аспиранта вечером у выхода из института. Ждать пришлось долго. Очевидно, у Старостяка был ненормированный рабочий день или же он был трудоголиком, так или иначе, появился только в начале девятого вечера.