– Ну почему же?
Лесть, какой бы она ни была, все равно приятна. Тем более Игорь сообразил уже, что его крики и восторги совсем не на пользу, и снизил тональность до громкого шепота:
– Ей-богу, не вру! Это незабываемо. Слушай, а почему, кстати, тебя самого вчера в зале не было? Неужели неинтересно?
– Угадал, Игоряша. У меня это ваше общее дело во где! – Турецкий ткнул себя большим пальцем в кадык.
– Но почему «наше»? – сделал удивленные глаза Игорь.
– А-а, ты не знаешь?.. – наивно протянул Турецкий. – То-то ж я смотрю…
Однако Игорь не был намерен обсуждать такой поворот темы. Он сдержанно кашлянул в пухлый свой кулачок и сказал решительно, будто о самом главном, что вынашивал в себе во время судебного процесса:
– Я готов, впрочем, тебя понять, потому что увидел гигантский объем работы, которую ты, как следователь, провернул. И потом, все выглядело абсолютно достоверно и доказательно, без этого… понимаешь? – Он покрутил поднятой ладонью. – Без шуры-муры. Могу как бы голову дать на отсечение!
– Ну, о честности обвинителя лучше всего судить по самому обвинению. – Турецкий озорно хмыкнул.
– Недурно сказано! – оценил Игорь. – Сам придумал?
– Нет, того, кто придумал, звали Плиний Цецилий Секунд, или Плиний-младший. – Заметив, что Игорь, как говорят, не врубился, Турецкий объяснил: – В отличие от дяди его, Плиния-старшего, знаменитого древнеримского историка. Сечешь? – Но взгляд Игоря указывал на обратное. – Ну, хоть об Иосифе Бродском слыхал? Нобелевский лауреат, недавно в Штатах помер, а вообще-то он наш, российский, питерский, его у нас за тунеядство еще судили… Есть у него такие стихи – «Письмо римскому другу». Про Плиния-старшего. Нет? Не помнишь?
– Тебе бы со Светкой моей… с дочкой… – он вздохнул. – От Татьяны… Ты ведь ее, кажется, знал? Ну, еще в институте мы с ней… Что «нет»? А мне казалось…Царствие ей небесное, да… И Светка вся в нее, характер – не дай бог! Вот она обожает такие приколы… А ты ж у нас всегда был мальчиком начитанным. Эти самые, как их? Парадоксы, опять же, да?
– Насчет «начитанности» – это, Игоряша, давно в прошлом. Когда у всех у нас была бездна свободного времени. И неутолимая жажда откровений. К сожалению, бездонные кладези, которые почему-то всегда казались таковыми, стремительно опустошаются.
– Ну и хрен с ними, на наш-то век как бы хватит, верно?