И тут заговорил Халимон.
– Слушай сюда, баклан, – начал он со спокойной, флегматичной жестокостью, – ты кончай нам эту байду сливать, понял? Че, думаешь, на козлов нарвался, фишку не рубим? Да я сразу все понял, когда ты Дашко на базар разводил. Все выпытывал, в натуре он эту суку завалил или исполняет? Так что ты меня за лоха не держи. Колись, чего ты ему про нас с Дашко наплел? И не вздумай говорить, что ты про нас не упоминал. Этим ты оскорбляешь мой разум, понял? Я тебя за одно это пришью.
Побледневшее лицо Штырева пошло пятнами. На плешивом лбу выступили крупные капли пота.
– Ладно, скажу. – Он сглотнул слюну и заговорил, сбивчиво, быстро: – Прижали меня, пацаны. На крючок посадили. Сказали, если сотрудничать не буду – кандалы наденут и по этапу пустят. Велели разузнать про Отарова и про депутатшу эту…
– Что ты успел рассказать? – спросил Халимон.
– Да почти ничего. Только про то, что Дашко похвалялся. Но имен я не называл! Сукой буду – не называл. Да и не знаю я их, имен-то.
– И не узнаешь уже, – хрипло сказал Халимон и спокойным, расчетливым движением перерезал Штыреву горло.
Кровь брызнула на ветровое стекло, забулькала у Штырева на губах, обильно полилась ему на грудь. Он несколько раз дернулся (Халимон придержал его за плечи) и затих.
Дашко смотрел на все это расширившимися от изумления глазами.
– Ты че, Халимон? – выговорил он, сглотнув слюну. – С катушек съехал? Хрен ли ты его пришил?
Халимон спокойно и неторопливо вытер окровавленную бритву о плечо мертвого Штыря, сложил ее, затем достал из кармана платок, завернул в него бритву и положил ее в карман. После этого спокойно посмотрел на Дашко и сказал:
– А ты че хотел, чтобы он тебя ментам сдал?
– Он же имен наших не знал!
Халимон еле заметно усмехнулся:
– Сегодня не знал, а завтра бы узнал. Менты бы заставили.
Дашко задумчиво поскреб в затылке и кивнул:
– И то верно. Об этом я как-то не подумал.
– Я за тебя подумал, – сказал Халимон. – Стирай пальцы. Наследили мы тут. Платок-то хоть есть?
– Есть. – Дашко поспешно достал из кармана носовой платок.
– Три везде, где щупал, – назидательно сказал ему Халимон. – Только в кровь не вляпайся.
Дашко стал припоминать, до чего он тут успел дотронуться, затем вздохнул и начал усердно тереть платком приборную панель.