— Вы в порядке, ваше императорское
высочество? — спросила, подбегая к наследничку, женщина лет
тридцати. Волосы цвета вороньего крыла гармонировали с деловым
костюмом: короткой облегающей юбкой и едва прикрывающим вырез
пиджаком.
— Почему вы остановили поединок? —
мерзко скривившись, спросил принц. — Хотите оказаться на их
месте?
— Прошу прощения, ваше императорское
высочество, просто вас ранили, и я хотела… — запричитала женщина,
но принц без размаха ударил ее под колено копьем, заставив встать
перед собой на колени.
— Ты хочешь только того и только
тогда, когда я скажу, — рявкнул он, с силой взяв женщину за лицо.
Щеки ее оказались вдавлены между зубами, а губы криво распахнуты.
По пальцам принца струились молнии, и жертва вздрагивала при каждом
касании.
С другой стороны к нему подскочила
женщина в странного вида монашеской рясе, словно купленной в
секс-шопе. Но, несмотря на соблазнительный и явно не слишком
функциональный наряд, дело она свое знала — за несколько мгновений
рана на руке принца закрылась, а девушка перешла к поверженным,
устраняя критические повреждения и проверяя жизненные
показатели.
— А ты еще кто такой? — спросил
принц, обернувшись в мою сторону.
— Ты бы вместо того, чтобы над
детишками издеваться, нашел себе нормального противника, а то до
скончания веков будешь в пеленках путаться и с няньками ходить, —
усмехнулся я, кивнув принцу на окружавших его женщин. Олег, который
в это время тянул меня за рукав, с шумом вздохнул и куда-то
испарился.
— Что ты только что сказал? — спросил
принц, ошалев от моего ответа.
— Да ты еще и глухой к тому же? Тебя
при рождении головой ударили? — усмехнулся я, уже просчитывая,
какие структуры мне понадобятся для отвода молний. Первая выгорела
мгновенно, но свою функцию выполнила, так что ничего особенно
сложного мне не предстояло.
— Как ты смеешь обращаться к его
императорскому высочеству?! — с криком вскочила на ноги секретарь,
но я лишь засмеялся, показав на нее, а затем на принца.
— Точно, без нянек тебе никуда?
Верно? — усмехнулся я, показав пальцами на ползущего на карачках
человечка. — Так в ляльках и останешься.
— ЧТО-О?! — взревел принц, которому в
этой жизни, похоже, позволяли все и всегда, и ни разу не перечили.
А ведь, судя по силе навалившегося на арену поля, его обладатель
мог принца не то что сломать — сдавить, как прессом, а затем
оставшееся упаковать в почтовую коробку и отправить прямо в
Ленинград. Или тут нет Ленинграда? Надо потом выяснить.