— Посмотрим, что будет, — ответил я,
подбадривая одноклассника. Не скажу, что мне так уж хотелось
позлить местных блюстителей закона, скорее я должен был проверить
их же утверждение про полное равноправие учеников. Выяснилось, что
все равны, но некоторые равнее, что меня, в принципе, полностью
устраивало. Только вот я предпочитал находиться сверху, а сейчас
выходов как будто не оставалось. Почти.
Стоило нам дойти до пыточной, как я
заметил сидящих в полном беспамятстве на коленях учеников, в
которых без труда опознал троицу ранее встреченных насильников.
Неудачливых, благодаря мне. Один из них был почти моей комплекции и
роста, так что в голове тут же созрел простой, но достаточно
коварный план.
— Как только меня подвесят на дыбу,
выиграй мне несколько секунд, — сказал я, чуть оттолкнув Олега,
так, чтобы он отошел в сторону. Морозов не обратил внимания на наш
диалог, открывая здоровым ключом металлическую дверь с
решеткой.
— Проходите, студент. Вас ждет
заслуженное наказание, — строго сказал преподаватель, пропуская
меня вперед. Я еще раз оглянулся на младшего Громова, и он
неуверенно кивнул. Ладно, на друга надейся, а сам не плошай. Мне
жизненно необходимо время для построения новой структуры на основе
уже готовой иллюзии.
— Могу я поинтересоваться, в чем
именно провинился? — спросил я, выигрывая время и тщательно
запоминая лицо насильника. Придется поработать, у меня скулы куда
уже и при этом рельефней, к тому же брови не такие густые, и
вообще, я, в отличие от этого урода, писаный красавец, но сейчас
мне это не на руку.
— Нападение на наследного принца —
вполне достаточное основание для наказания, — коротко ответил
Морозов. — Случись это не в стенах академии, а за ее пределами —
тебе бы просто отрубили голову. Но и оставлять такое без ответа мы
не имеем права. Раздевайся по пояс и оставь одежду у входа.
— Я ни на кого не нападал, более того
— даже защититься не успел, — стягивая пиджак школьной формы,
сказал я, а затем, примерившись, накинул его на лицо одной из
оледеневших фигур. Несмотря на неподвижность, глаза у обращенных в
замороженные статуи двигались. А значит, они все еще оставались в
сознании.
— Ты оскорбил его высочество и должен
понести наказание, — повторил Морозов, пройдя вдоль стены, на
которой висели орудия пыток и устрашения. Пальцы его любовно
прикасались к рукояткам кривых ножей, щипцов и плеток. — К тому же
я не стану терпеть твое неуважение ко мне и всему
преподавательскому составу. Пора ощутить последствия своих
действий.