— Ух ты, и это все мне? —
поинтересовался я, рассматривая фолианты.
— Ну, если уж рыться в древностях и
слухах, то почему бы не делать это как следует, — улыбнулась
женщина. — Мне нравится, когда в учениках просыпается дух
исследователя, и не только в том, чем мы занимались. Но прежде…
— До ночи еще далеко, а у меня
отличная просторная комната, — улыбнулся я, дразня Елизавету. — Вот
только книги ко мне сами не придут.
— О, их и выносить из закрытого зала
не стоило, — поняла мои мысли Громова. — Хорошо, милашка. Расскажи,
ты ищешь что-то конкретное или просто интересуешься слухами.
— Хочу вернуть кусочек души, который
у меня украли, — глядя прямо в глаза библиотекарши, ответил я. Та
вздохнула, закусив губу, но, тряхнув головой, собралась с
мыслями.
— Я уже говорила — все это глупые
выдумки. Если бы я могла забирать души и силы — давно бы стала
графиней и правила небольшой губернией в Российской Империи, а не
оказалась сослана в заштатное заведение.
— Это очень странно, почему оно
заштатное. Тут преподаватели из Пруссии, Польши и двух империй. Как
так вышло? — спросил я, быстро перебирая корешки книг.
— Последний оплот неслучившегося
великого государства, — пожала плечами Громова, усаживаясь в кресло
и закидывая ногу на ногу, так, чтобы платье «случайно» сползло и
оголило аппетитные бедра женщины.
— Империи собираются разделить
остатки Пруссии и начать планируют с этой академии, подчинив ее
себе? — предположил я и, судя по округлившимся от удивления глазам
Елизаветы, оказался совершенно прав. — Будет новая война?
— Нет, скорее всего, уже нет. Сейчас
на троне последний «король», с треском проигравший войну за
независимость. У него отобрали все, включая титул. Его лучшего
рыцаря загнали в ловушку, не дав даже воспитывать сыновей. А после
отстранив от управления академией и отобрав все титулы, — горько
улыбнулась Елизавета. — Часть деканата сейчас за нашей империей,
часть — за Священной Римской. Так что Кенингсштадт — последний
оплот магии в Пруссии.
— А у правителя нет сыновей, они все
погибли, — задумчиво проговорил я. — По большому счету не нужно
даже его убивать, достаточно подождать, пока старик умрет сам.
— Одаренные аристократы могут жить
очень долго, сохраняя молодость и красоту, милашка, — улыбнулась
Громова, погладив себя по бедру и оголив его еще больше. — Так что
императоры могут оказаться не так терпеливы. Впрочем, это не имеет
никакого значения — Пруссия доживает последний век.