- Конечно, пожертвования возьму, - забрал карточку Антонио. – И
будьте уверены, на себя не потрачу ни единого центаво.
Позже Антонио посмотрел сумму – астрономическая. С помощью тех
денег он открыл при церкви кормёжку и ночлежку, и помог местному
приюту для детей, ибо это было именно пожертвование. Сделал много
добрых дел и искренне молился за сеньора – чтобы господь умерил его
гордыню.
- Да хранит вас господь, сеньор! – перекрестил Антонио сидящего
в машине. – Я буду молиться за вас.
- Я православный. – Сеньор скривился.
- Это не важно, - покачал падре головой. – Господь един. Что-то
ещё?
Сеньор быстро настроился на рабочий лад.
- Да. Первым делом ненавязчиво объясните этой полоумной, что
иногда, особенно в скользкие моменты, за нею летают микродроны.
Пусть не треплет языком где ни попадя. Даже в исповедальне. Если,
конечно, не хочет, чтобы по её вине убили кого-нибудь.
Сотрудничество с вами Проект выдержит, но вербовать каждого, перед
кем она… - Он скривился. – Это не дело.
- Хорошо, сеньор. Я поговорю с моей прихожанкой. Будут ещё
пожелания?
«Пожелания», правильный термин. Он не служит этому хмырю, он с
ним СОТРУДНИЧАЕТ. Сугубо добровольно. Со своей стороны,
естественно, но мысли и мотивы другой стороны ему не интересны.
- Нет, пока всё, - покачал сеньор головой. - Если будет что-то
ещё – я с вами свяжусь, святой отец.
Антонио хотел нажать на рычаг люка, когда всё же решился
обернуться и спросить:
- Скажите, в нём на самом деле гены королевы?
Сеньор Серхио скривился.
- Зачем это вам? У вас уже есть тайна исповеди.
- Стефания не знает этого наверняка, это лишь её догадки.
- Допустим. А зачем правда ВАМ? – засияли глаза сеньора огнём
интереса.
- Когда-нибудь, через двадцать лет, например, этот мальчик
придёт ко мне за советом, - улыбнулся падре. - И я должен буду
направить его на путь истинный, приготовить к роли, ради которой вы
его создали. Вы спасли невинную душу, помогли ей подняться,
осознать деяния и покаяться – это доброе дело сеньор. Господь не
забудет его ни вам, ни королеве. Я так же должен делать благие дела
– это моя работа, и в первую очередь хочу знать, что говорить ему,
когда он придёт за советом.
Сеньор Серхио вначале засмеялся, потом задумался. Думал долго,
на его лице играли разные краски, разные мысли. Самого широкого
спектра, от «всё-таки грохнуть этого недосвященника
переспецназовца» до «молодец, мужик! Ишь, как далеко планирует! На
десятилетия!» Наконец, ответил: