- Сигвар, да нет никакого сомнения, что тебе не понравится мой новый муж. Хоть он будет из змеиного племени, хоть из шайханата.
- Я бы не отказался от кожнара, - возразил Сигвар. – По крайней мере, будет хорошее пополнение в бою. А этот склизкий… что с него взять?
- Его присутствие дарует нам мир на южных рубежах! – отрезала Фрея, но по выражению лица Сигвара поняла, что вразумить его не удалось. – Мир на юге, Сигвар, означает, что мы сможем послать подкрепление нашим дружинам на севере! Это важно для всех нас! Ты же не хочешь бесконечно отправлять своих воинов на смерть?
- Вайны не боятся битвы! – Сигвар наклонился, яростно сверкнул глазами и, в подтверждение своих слов, ударил себя в грудь. – Если боги призовут вайнов на небо, мы пойдём туда не сбивая шаг!
Фрэя мысленно застонала. Будучи Посвящённой третьего круга, она прекрасно знала все обычаи предков. И тот, что требовал от кланов севера жить в вечных сражениях, проверяя на прочность силу крови своих детей – в том числе. Фрэя понимала, что ей лучше помалкивать о том, что она думает о таких традициях. Они убивали друг друга в бессмысленных войнах, в то время как с юга их всё сильнее давили кожнары. Чем меньше вайнов – тем лучше кожнарам. Ведь даже слабый вайн – это сила, которая может перевесить исход битвы. Увы, объяснять это Сигвару было ещё сложнее, чем Кругу Прорицательниц. Приходилось делать своё дело тихо, стараясь не привлекать лишнего внимания к тому, что она управляет кланом не совсем так, как другие даванны. И Фрэя очень надеялась, что её решение взять в мужья одного из южан сочтут за женский каприз, не разглядев в нём далеко идущих политических планов.
Конечно, свести синяки за три дня было невозможно. Когда двое братьев, ещё недавно с презрением смотревшие на своего неудачливого кузена, втирали в его кожу лечебные настойки, это только причиняло лишнюю боль – и никак не могло помочь.
Змеи считали красивыми благородный серебристый отблеск кожи, но даже у самых чистокровных такой встречался довольно редко. Сигвару же вовсе не повезло. Он был смуглым, как настоящий шайхан, что странно соседствовало с бледно-золотистым цветом волос. Мать умилял такой контраст, и никто никогда не заговаривал с Каем о том, как воспримет подобную внешность жена. Теперь же двое наложников, которым приказали привести его в порядок, во всю обсуждали, что с этим делать.