Так или иначе, но мы с большой пользой влезли в это дело. Хотя нас об этом никто не просил. Скорее – наоборот. Когда на следующее утро, за завтраком, Алешка с невинной мордашкой выразил пожелание навестить дядю Кашу в его доме («А то, пап, очень невежливо получается: он к нам все время шляется, а мы к нему – ни разу»), папа молча показал ему свой большой кулак. А потом добавил словами:
– И близко к его дому не подходить!
– Опасно? – спросила мама с тревогой в голосе.
– Очень, – сказал папа. – Они там всех вымогателей распугают. Ищи их потом по всему свету.
– Ладно, – смирненько пообещал Алешка, – не будем мы их пугать.
– Правильно! – похвалила его мама. – Молодец! В конце концов, отец, это твоя обязанность.
– Не знаю, не знаю, – папа чуть заметно усмехнулся. – Я все подумываю: а не поменять ли мне работу? Да и жена настаивает на этом.
– Какая еще жена? – возмутилась мама. – Твоя жена тобой гордится!
– Ладно, – сказал Алешка, вставая из-за стола, – вы тут погордитесь друг другом, а нам пора в нашу любимую школу.
– Кроссовки захвати, – напомнила ему вслед мама.
– Обязательно, – заорал Алешка из прихожей, заталкивая кроссовки подальше под тумбочку. Никак он с ними не расстанется.
Когда мы пришли в школу, Семен Михалыч участливо нас поприветствовал и спросил Алешку:
– Как у вашей мамы уши?
– Довольно чистые, – машинально ответил Алешка, позабыв о мамином «больном» ухе.
– А у папы зуб? – ехидно усмехнулся директор.
– Поправился, – сказал я.
– Ну-ну, – Семен Михалыч покачал головой. – Я проверю. Сегодня вечером.
До вечера еще далеко, что-нибудь придумаем. А вот что нам делать после уроков, мы уже знали. Поедем вымогателей от Аркашиного дома отпугивать.
Дядя Каша жил недалеко от нас, на окраине Москвы, где кончался город и начиналась природа, в большом новом доме (этажей в сто), окруженном железной оградой со шлагбаумом. Возле шлагбаума стояла веселенькая будочка, где нес свою вахту мрачный охранник в черной форме. Вооруженный до зубов пистолетом, наручниками, баллончиком и дубинкой. Он был очень вежлив с жильцами и очень груб с посторонними. Особенно с теми, которые не подъезжали к дому на клевых тачках, а подходили к нему пешком. Как мы с Алешкой.
Мы походили вокруг ограды – никаких в ней дырок, кроме «глазков» видеонаблюдения, не обнаружили и остановились у шлагбаума.