Через пару дней мы снова вертелись вокруг Аркашиного дома. Он, кстати, назывался почему-то «Парус». Наверное, потому что в самом деле немного походил на надутый сильным ветром парус, из бетона. Стены у него были не плоские, как положено, а какие-то кривые: одна выпуклая, а другая вогнутая. Наветренная и подветренная.
Лешка посмотрел на этот «Парус», задрав голову, и пробормотал:
– Парус… Это, Дим, не парус, а какой-то надутый великан.
Лешка точно сказал. Этот странный дом будто гордился перед нормальными домами, что он сам не такой же нормальный. Будто изо всех сил выпятил брюхо: вот, мол, я какой, а вы все не такие!
– Дим, а внутри у него стены тоже кривые? Наветренные и подветренные? Как же они там мебель вешают? Мебель у них тоже кривая? Наветренная и подветренная?
– А я откуда знаю?
– Пойдем, у охранника спросим.
– А он откуда знает? Он в своей будке торчит, его внутрь не пускают.
Алешка взглянул на меня так, что я сразу понял: его нисколько не интересуют выпукло-вогнутые стены. Во всяком случае – не снаружи. В этом доме, как и во всей этой истории, Алешку гораздо раньше, чем меня, заинтересовало что-то другое. И это другое, таинственное и опасное, скрывалось в пузатом доме. Потому Алешка так и рвался туда. Он будто чувствовал, где скрывается тайна и где находится что-то, что поможет ее раскрыть.
Тут как раз к «Парусу» подъехала красивая машина, разрисованная по бортам розовыми леопардами в зеленых пятнах. Охранник мгновенно поднял шлагбаум, вышел из будки и вытянулся как стойкий оловянный солдатик. Только на двух ногах. Зато лицо у него при этом было по-настоящему оловянным.
Машина въехала на территорию «Паруса», шлагбаум опустился. И поскольку охранник был не тот, что в прошлый раз, Алешка сделал еще одну попытку.
– Дядь, – сказал он, – а нам туда надо. Нас в гости позвали.
– Кто? Фамилия? Квартира?
– Дядя Каша позвал. А фамилию я не помню.
– Вспомнишь – придешь. – И охранник повернулся к нам своей оловянной спиной.
– Дядь, – сказал в эту спину Алешка, – а в квартирах стены тоже кривые?