– Во дворе. Посидел на скамейке. Нельзя, что ли?
– Можно! В солнечный полдень. А не в позднюю полночь.
– А в раннюю полночь? – спросил Алешка с хитрой улыбкой.
– А ты, такой умник, когда наконец свои кроссовки на помойку отнесешь?
(Ох уж эти старые Алешкины кроссовки! Он их доносил до того, что у них спереди отстали подошвы, и кроссовки стали напоминать двух голодных зверьков. И уже две недели стоят в прихожей, будто ожидая, что их покормят. Алешка все время про них забывает. А может, ему просто жалко их выбрасывать. Как старых верных друзей. Папа тоже ему все время о них напоминает. По утрам, когда об них спотыкается.
– И вообще, я их боюсь, – признается папа. – Так и кажется, что они меня за пятку тяпнут. Особенно вот та, правая. Ишь, ощерилась. Фу, зверюга! Место!
– Ладно, – проворчал Алешка. – Завтра выброшу.
– А ты почему с лопатой? – наконец-то заметила мама. – Куда собрался? Огород копать?
– В Страну Чудес, – сказал я. – Пальмы на пляже сажать. С попугаями. «Крэкс, фэкс, пэкс».
Мама рассмеялась. Но было видно, что она чем-то взволнована.
– У папы проблемы, – сказала она. – Один его друг попал в большую беду.
– Какой друг?
– Аркаша. На него наехали.
– Мам, – спросил Алешка, – а это какой Аркаша? Дядя Каша? Которого в детстве дразнили «Аркашка-какашка», да?
Мама вздрогнула и аж побелела от возмущения.
– Алексей! Что ты себе позволяешь?
Алешка невинно похлопал своими наивными глазками:
– Это же папа рассказывал. Ему можно, да? А мне нельзя, да?
С дядей Аркашей папа дружил в детстве. И немного в молодости. Потом папа стал работником милиции, а дядя Аркаша – работником торговли. Дядя Аркаша разбогател, а папа нет. Не знаю, как там дразнили Аркашу в детстве, но он был застенчивым и робким ребенком в очках. И папа всегда заступался за него, если его обижали. Обижали Аркашу часто. Потому что он был застенчивым. А сейчас он не застенчивый. Но все равно, как в детстве, готов спрятаться за папину спину. А еще дядя Каша долгое время был не только очень застенчивым, но и сильно невезучим. Он сам об этом часто говорил. Жаловался папе:
– Понимаешь, Серега, вот такой я человек, невезучий. В любой тарелке мне почему-то больше всех достается жесткого лаврового листа и жгучего перца…
– Даже в пирожных? – заинтересовался Алешка.
Дядя Каша только вздохнул: