Сначала я подумал, что это будет лишней потерей времени, а потом
согласился. Суворов развил бурную деятельность по подготовке к
походу и на квартире Хвостова по двое-трое то и дело собирались
таинственные личности в гражданских одеждах, но с явной военной
выправкой. Меня должны были вскоре задействовать для обхода купцов,
торгующих с югом и ученых, специалистов по Индии, но на несколько
дней, пока Суворов согласовывал списки с штабистами, я остался
предоставлен сам себе. Изнывая от безделья, я согласился взять
несколько уроков фехтования и стрельбы из пистолета.
Первым делом по рекомендации Суворова меня сразу приняли в школу
Сивербрика и я уже провел здесь все утро. Признаться, благородное
искусство владения холодным оружием нисколько мне не понравилось.
Пару раз учитель чуть не вывернул мне кисть руки, поцарапал в трех
местах и вдобавок пребольно стукнул рукоятью по носу. Нет,
фехтование мне решительно не понравилось.
— Эх, Иван Ефимович, я и в Испании-то почти не был, — ответил я.
— Приехал, знаете ли, прямо из американских пампасов, а там шпаги
почти не ведают, больше бананами и кокосами дерутся.
Учитель фехтования жалеючи улыбнулся и отошел к другим ученикам.
Я решил, что с меня на сегодня хватит и пошел прочь из зала.
Пообедал я в ресторации недалеко от школы. Поскольку теперь я
оказался человеком с документами, то меня официально ввели в состав
Южной армии, причислив к отделению ученых и даже выдали небольшое
жалование на обмундирование и ежедневные расходы. Подобно Наполеону
в недавнем Египетском походе, царь решил отрядить вместе с
экспедиционным корпусом и научных исследователей.
При этом я остался, конечно же, гражданским лицом. Зачислить
меня адъютантом Суворова штабисты не могли при всем желании.
Во-первых, я далеко не походил на военного и ничего не знал о
военной службе, а во-вторых, у меня не было никаких подтверждающих
бумаг о воинском прошлом. Более того, если бы военные кадровики
основательно проверили меня, вся моя легенда о приезде из Бразилии
накрылась бы медным тазом.
После сытного обеда, состоящего из супчика и жаркого, я
отправился дальше грызть гранит науки. Теперь мне предстояло
изучить в тире науку огнестрельного боя.
Извозчик доставил меня на стрельбище в офицерской школе. Вопреки
распространенной поговорке на самом деле Суворов отнюдь не считал,
что пуля совсем уж бестолковая дура. Он, наоборот, всегда ратовал
за прицельную и точную стрельбу, требуя от солдат не терять даром
ни одной пули.