Мы выехали, не позавтракав. На часах было два ночи. Суворов ехал
в крытой повозке, запряженной двумя лошадьми, в сюртуке,
напоминавшем военный мундир. Прошка с вещами должен был выехать
сам, позже.
Я неуклюже мчался на коне по кличке Смирный. Похоже, прозвище
дал некий шутник, потому что конь оказался норовистый. Проскакав
сотню шагов, он каждый раз вскидывал задние ноги и подбрасывал меня
в седле, видимо, надеясь выкинуть неопытного наездника. От таких
попыток у меня каждый раз замирало сердце и я судорожно обхватывал
коня ногами и руками. Редкие прохожие и патрули с удивлением
смотрели на меня. Ночью было светло, так же, как и днем.
Выехав из города, мы помчались по Московской дороге. Ни о каком
асфальте, конечно же, мечтать не приходилось. Здесь было гораздо
больше народу, чем на ночных дорогах столицы, запуганной
постоянными запретами Павла на всё и вся. По утоптанной пыльной
дороге ехали возы с грузами, почтовые и пассажирские кареты и
одинокие всадники. Иногда мы проезжали почтовые станции.
На междугородней трассе Смирный успокоился и перестал пытаться
выкинуть меня из седла. Я тешил себя надеждой, что причиной тому
был возросший уровень моих навыков езды.
Дорога была ужасной, всюду грязь после дождей, ухабы и ямы. Я
опасался, что Суворов отстанет от меня в своей кибитке, но кучер
гнал лошадей, как бешеный, частенько обгоняя меня. Вскоре я уже
беспокоился о другом: как бы кучер не опрокинул повозку, поранив
великого полководца. Я подъехал к повозке и хотел уже окликнуть
возницу, но тут Суворов скучающе выглянул из окна и крикнул:
— Витя, скажи ему, чтобы ехал быстрее! Мы как будто на месте
стоим, а не двигаемся.
К утру мы отъехали от города на довольно значительное
расстояние, миновав Софию, Тосну, Любани, Чудово и другие поселения
поменьше. Я предлагал заехать отдохнуть в путевые дворцы,
расположенные в этих местечках, но Суворов отказался.
— Это дома для царя и высших сановников, — сказал он. — А я
простой солдат, хоть и обласканный царями. К тому же я в опале,
помнишь?
Он хотел останавливаться в обычных гостиницах или просто у
местных жителей за отдельную плату.
Местами погода хмурилась, солнце пряталось за облаками, но дождя
так и не последовало. Несколько раз повозка останавливалась на пять
минут и Суворов, как ребенок, выбегал из нее размять мышцы. Помимо
прочего, я опасался, что во время поездки дадут знать последствия
недавней болезни, но к моему великому удивлению, он чувствовал себя
прекрасно.