Сейчас мне
было абсолютно насрать на все его похвалы, лишь бы отстреляться и
забыть про это все. Длинные очереди на износ попросту выбивали
мышцы, словно отделяя их от костей. Все тело ныло, просясь на такую
удобную и родную кушетку казармы.
–
Прекратить стрельбу! – вдруг приказал Контуженный.
Он довольно
хмыкнул, когда мы с Максом единовременно отпрянули от проклятого
оружия, шумно вздыхая с облегчением.
– Значит
так, бесожопые. Вы уже прочувствовали, что такое стрельба, и даже
чуть не сожгли к Пробоине ствол. И что вам стоит наконец
понять?
Пытаясь
отдышаться, мы с Максом беспомощно переглянулись. Чего там можно
было понять, когда скачешь на этой дуре, как на обезумевшем
«снежке».
– А понять
вам надо, что в работе пулеметного расчета на семьдесят процентов
приходится удержание орудия и его выверка. Двадцать процентов – это
у нас подготовка позиции. Ну, и десять процентов – понимание чего?
–Контуженный снова поднял палец, пытаясь донести важность своей
лекции.
– Чего? –
выдохнул Сапронов.
– Понимание
баллистики. Пулеметный расчет считается умелым, когда всю серию
выстрелов от первого до последнего, они укладывают в
фигуру.
Его палец
уткнулся в далекие мишени. Я чуть не проглотил свой язык, то ли от
возмущения, то ли от растерянности… Просто вспомнил, как трясло
Сапронова, и как я сам скакал на этой дуре.
Уложить? В
фигуру?!
– Есть
много разных упражнений. Например, ростовая мишень – это
одиночка-смертник в атаке. Группа ростовых мишеней – это отделение
в атаке, – Контуженный перечислял без пауз, чуть закатив глаза,
будто где-то под черепной коробкой у него была шпаргалка, –
Одиночная грудная мишень у нас… у вас, то есть… разведчик
противника или вражеский снайпер. Это все ваши основные противники,
если мы говорим о людях.
– А если
твари? – вырвалось у меня.
– А если
брать тварей, – он указал ладонью в дальнюю бетонную коробку, – то
вы гасите чисто в пролом вертуна. А что выживет, то добивается
стрелками. Поняли?
– Так
точно, – отозвался я, потряхивая левой кистью, которая уже болела
от интенсивной крутки.
Да уж, Луну
мою налево, так рука не уставала даже в одинокие юные годы, когда я
лишь фантазировал о ласках кудрявой рыженькой Катеньки.
– Вот и
отлично. А сейчас мы сразу подготовим следующую ленту…
Контуженный, не слушая нашего разочарованного вздоха,
присел рядом на одно колено и ловко начал выдергивать патроны из
звеньев, с одной лишь ему известной очередностью.