Перемены как таковой между уроками
не было. Просто после звонка все быстро собрались и перешли в класс
интарского языка и литературы, где на стенах висели портреты
грустных бородатых мужчин и одной не менее грустной дамы с
пожухлыми светлыми кудряшками надо лбом и увядшей розой в
руке.
Корзон с приятелями порывался
продолжить начатую до уроков перепалку и даже успел обозвать Сэма
«балованным мэрским типа сыночком», который «вас не спасет, если вы
попадёте в настоящую задницу». Однако, тут вновь раздался звонок и
явился учитель литературы, которого приветствовали всего лишь
нестройным вставанием. Никто не выкрикивал его имени, но уже через
пару минут Ник узнал его прозвище, когда Ханс прошептал ему на
ухо:
– Спорим, сейчас Пустозвон опять
свои дурацкие стишки читать будет!
Он оказался прав. Учитель,
маленький, круглый, лысый и румяный, как наливное яблочко, вяло
поздоровался с классом, спросил читали ли ученики такие-то страницы
из хрестоматии. Ему ответили с мест: «конечно!», «а как же
иначе?!», «угу!» и «ага!». Литератор пару минут порассуждал о
тяжелой судьбе некого поэта, чьё имя Ник не запомнил, потом перешёл
на легендарные и мифические мотивы в его творчестве. Эта тема его
заметно оживила. Он разрумянился пуще прежнего, в его глазах
появился азартный блеск. Он встал перед классом, вытянулся,
насколько ему позволял его невеликий рост, выставил вперёд
обтянутое атласным жилетом брюшко и торжественно
провозгласил:
– А теперь я прочту вам поэму
собственного сочинения «Судьба на острие меча»!
Тут Пустозвон разразился рифмованным
потоком сознания, из которого Ник вообще ничего не понял, потому
что этот опус изобиловал архаичными словами и именами собственными,
которые он слышал впервые. Ученики заметно расслабились: кто-то
решал домашку по математике, кто-то переговаривался шепотом,
сидевшие перед ними ученики затеяли какую-то игру с мятыми
бумажками.
Так прошло минут пять, и Ник
умудрился уснуть, хотя завывающие интонации Пустозвона его скорее
раздражали, чем навевали дрему. Однако, Ник прикрыл на секунду
глаза, а, когда открыл их вновь, увидел, что он по-прежнему
находится в классе на своём месте, вот только других учеников и
учителя там не было. Зато за партой через проход сидел Кайл.
Конечно же, он был привязан к стулу.