«Не врали старые фильмы. Вернее,
костюмеры и реквизиторы, одевавшие в них актеров».
Минут через десять он дворников
узнавал легко и с большого расстояния. А вон на перекрестке
городовой стоит: суровый взгляд, шикарные усы, китель из небеленого
полотна, синие шаровары. Вроде у них к шашке еще и револьвер
прилагается? Прохожие все одеты в одежду темных тонов, и никто
никуда не торопится.
«А вот кстати, который сейчас
час?»
Повертев головой по сторонам и не
обнаружив ни одного циферблата, он слегка забеспокоился: опоздает
на поезд, ночевать придется непонятно где, может даже и на улице —
а этого очень не хотелось бы.
— Черт!
Попытка остановить прохожего и
поинтересоваться временем не удалась — у первого часов не
оказалась, второй безразлично пожал плечами, продолжая идти мимо, а
уже третий поглядел с опаской и просто обошел его по большой
дуге.
— Здравия желаю, вашбродь!
Только остатки безразличия не дали
Александру подпрыгнуть или вздрогнуть — до того незаметно у него за
спиной оказался городовой.
— И вам того же.
— Могу ли я чем-то помочь вашему
благородию?
— Да вот, заплутал слегка.
Подскажите, пожалуйста, как добраться до вокзала?
«Походу что-то не то брякнул, иначе с
чего ему так удивляться? Не докопался бы».
Вместо ответа блюститель порядка и
законности резко свистнул, останавливая новенький фаэтон с
щегольски одетым извозчиком за «рулем» и коротко назвал ему пункт
назначения.
— Вот, доставит в лучшем виде.
— Благодарю. Еще — не подскажете,
который нынче час?
Даже не достав часы, урядник тут же
ответил:
— Четверть пятого, вашбродь!
— Еще раз благодарю, всего
хорошего…
Поглядывая по сторонам на
проносящиеся мимо виды, корнет не без интереса прикидывал — удастся
ли еще побывать в этом городе? То и дело взгляд цеплялся за витрины
с заковыристыми вывесками: «Салонъ мадам Блюмбергъ», «Галантерея
Трифоновъ и сынъ», «Ресторация Золотой Карпъ»… Вывески банков и
многочисленных контор, афиши, разнообразно украшенные дома — все
это вызывало определенный интерес, и — опаску. Он здесь чужой
(пока, а там посмотрим), значит — чем дальше от столицы, тем
спокойнее.
Извозчик, получив в руки самую мелкую
из оказавшихся под рукой ассигнацию достоинством в три рубля, долго
мялся, жался и наконец виновато покаялся:
— Вашество, прощения просим, только
нету у меня сдачи столько… Сей момент сбегаю, разменяю?