«Днем охотиться на несунов
двумя-тремя парами, а ночью ждать сигнала от наблюдателей.
Учитывая, что обычные секреты тоже никуда не денутся, чтобы
проскочить сквозь такую сеть, надо быть кем-то вроде японских
синоби или казачьих пластунов. Три раза бу-га-га! Польский ниндзя.
А ежели бы еще и минную постановку на самых удобных проходах
учинить! Тогда контрабандистам разве что несуществующий пока
дирижабль поможет. Для такой «охоты» надобно ведь будет и
обмундировку солдатам поменять. И берданки заменить на карабины
«мейд ин Манлихер-Каркано» нет, лучше винчестеры под револьверный
патрон. А ведь заодно получится создать и испытать несколько типов
полевой формы, а потом и пропихивать ее в армию вместе с новым
оружием. Разгрузки, удобные ранцы, фляжки-котелки, индивидуальные
медпакеты, возможность интегрировать бронник… Фух, даже вспотел, до
того тема богатая. Если удастся «сесть» на такие госзаказы, слово
«бедность» потеряет для меня всякий смысл! Так, что-то меня понесло
не туда. Швеей-исполнителем будет Марыся. Нет, не справится, надо
как минимум тридцать комплектов одного вида. А вот с помощью
машинки господина Зингера — запросто. А по металлу поработает
Васисуалий… Как там его? Имечко запомнил, а отчество нет!»
Вот так и получилось, что все больше
и больше времени корнет сидел в канцелярии или дома, гоняя по своим
поручениям Савву, объясняя Марысе, чего он от нее хочет, и
разговаривая-уговаривая с самыми авторитетными ветеранами (под
конец уже они уговаривали командира не передумать и хотя бы разок
попробовать). И Греве. Последний был просто нарасхват: и в Москву к
Шухову съездить, и в Ригу — забрать заказанные гильзы и пули, и в
Илис-Блитц раз в две недели («над душой постоять»). А Варшавские
оружейные мастерские? Он давно стал там завсегдатаем. Говорит по
делу, платит щедро, бывает часто, но недолго — ну просто золотой
заказчик!
Спустя две недели отсутствия на
заставу вернулся Григорий.
— Ребята говорят, дуель
случилась?
— А!
Александр махнул рукой, показывая,
что расскажет все потом.
— Ну как, проведал родню? Что за
беда-то у них приключилась?
— Да градом хлеба побило, и лето
холодное. То бы ладно, да еще и скот почти весь пал, словно от
сглаза какого. Старики и не упомнят, когда еще такое было. А я
своим несколько раз отписывал про свое житье-бытье, что при деньгах
теперича — вот родня про меня первым и вспомнила.