— Есть желание. Немного, но есть. Так
как, почтенный Войцех… к сожалению не знаю имени вашего батюшки.
Беретесь мне помочь?
— Пожалуй что и да. Что именно вас
интересует?
— По одной бумаге на русском,
немецком и венгерском языках.
— Однако! Но можно. Еще четыре таких
же. — Писарь легонько пошевелил пальцами, поглаживая сторублевку,
благожелательно улыбнулся и продолжил: — И дело ваше устроится
наилучшим образом. Как надумаете, милости просим, я тут почти
каждый вечер.
«Значит, цену заломил. Поторговаться?
Не, лениво…»
— Уже надумал. Где и когда?
— Молодые, все поспешаете. Впрочем,
воля ваша. Через неделю тут же. Вы мне оставшуюся сумму — я вам
ваши бумаги. И записи устроим, как полагается.
— Договорились, пан Ставински.
Неделю спустя Александр заявился в
трактир, только на час раньше уговоренного срока — посмотреть,
послушать, заодно покушать. Убедившись, что все спокойно, князь
подошел к уже знакомой нише.
— Рад вас видеть, пан Абай.
— Взаимно. У вас все готово?
— Разумеется. Прошу за мной.
Пока они неспеша шли через половину
трактира к стойке буфетчика, а потом в тайную комнату через узкий
проход за этой самой стойкой, Александр незаметно снял с
предохранителя уже взведенный Рокот. Береженого бог бережет. А не
береженого — конвой стережет. Маленькая каморка если и была от кого
тайной, так это от уборщицы-поломойки. Паутина на потолке, толстый
слой грязи на полу и десяток свечных огарков на рассохшемся столе
только подтверждали это.
«Проходной двор, но тайный, как же!
Как дети!»
Старик расположился на немилосердно
заскрипевшем (скорее жалобно застонавшем) стуле и обстоятельно
разложил перед собой три бланка паспортов и набор бутылочек с
чернилами.
«Российская империя,
Австро-Венгерская империя и Второй рейх — неплохой набор
получится».
Только Войцех открыл рот, собираясь
что-то уточнить, как позади Александра едва слышно скрипнула дверь.
Половой с подносом в руках успел сделать всего два шага, потом у
него случился полный паралич конечностей от вида незнакомого, но
явно настоящего револьвера странной формы. А главное, с таким
дулом!
— Пан Абай, это я попросил
принести.
— Прошу прощения.
Оружие исчезло так же, как и
появилось — незаметно и моментально. Половой дрожащими руками
освободил поднос от небольшой стопки и пузатого графинчика, после
чего, немилосердно шаркая ногами, удалился.