Его квартира просторная и плоская, как блин. Комнаты большие, перегородок мало, свободно и легко дышится. Лера, не стесняясь, гуляла по квадратным комнатам и почти в каждой с отчаянием находила маму. На стене гостиной Его портрет, нарисованныйЕю. Снизу корявый автограф и такой узнаваемый стиль творческой самоучки. Расстеленный на диване плед - её рук дело, она обожала вязать эти пледы из квадратных лоскутов, самыми тонкими спицами. Коллекция дисков - в доме Кавериных была практически такая же, до смешного. На спинке стула футболка Бэкхема, двухтысячного года. Знакомая история, что ни говори. В шкафу все книги изданные «Искателем», даже Асина: «Как воспитать монстра»! Три мушкетера тут же, ну кто бы сомневался. На каминной полке фотка: маленькие мальчик и девочка, обнимают с двух сторон Боярского.
Сколько раз Лера смотрела на такое же фото и спрашивала маму, кто этот мальчик.
Теперь хочется пойти к Ростову и спросить, кто эта девочка...
По коридору и мимо комнат-дверей.
- Ты чего? - Ростов стоял в дверях своей комнаты, смотрел на Леру, которая потерянно бродила по его квартире. - А это что?
Он развернул к себе её расчёсанные предплечья, глядя на красные волдыри.
- Ничего, - она стыдливо стала натягивать рукава чёрной водолазки, будто суицидница.
- Чего ходишь?
- Мне плохо. Проснулась тут одна, не дома, - верное оружие честность. - Кошмары.
Ростов кивнул, отвернулся, и только теперь Лера увидела, в чём он. Накинутая на плечи распахнутая рубашка, а под ней голое тело. И нет, она не смотрела завороженно на кубики, косые мышцы или перекаченные сиськи. Татушка на рёбрах. Скромная, простая, как три копейки. Линии-линии-линии, а в них несколько слов, про которые мама всегда загадочно улыбалась. Мама! И её татушка... такая же, один в один.
И Лера не понимает до конца чего хочет, но тянется, чтобы коснуться кожи Ростова под сердцем, а он уворачивается, не даёт и вместо этого берёт за плечи.
- Это она, - шепнула Лера, кивая на тату.
Он молчал и, когда Лерины пальцы всё-таки дотянулись до маленькой чёрной надписи на теле, замер, зажмурившись, откинув голову, и стерпел.
- Это она, - соглашается он просто.
- Я не могу остаться с вами. Простите.
- Можешь, - он упрямо качнул головой, и в голосе та слепая уверенность, что присуща очень сильным людям. - Я тебя никуда не отпущу.