— Принесите
вина.
Когда
он обернулся ко мне, на лице его отпечаталась тревога.
—
Александр, — вкрадчиво начал Аристотель. — Повторю, завтра на совете у тебя
встреча с послами…
— Велю
казнить паршивцев, хочешь? А хочешь, велю казнить вместе с ними тебя? — я
поднялся с мокрой кровати, на которой было неприятно сидеть, но меня повело,
пришлось искать опору, как нельзя кстати пришелся столик.
Следовало
отдать должное старику, он воспринял эти слова спокойно. Гордо поднял
подбородок, всем своим видом показывая, что не собирается отказываться от своих
слов.
— Можешь
приказать казнить меня прямо сейчас, но ты обязан принять посольство, — заверил
он.
Я
только отмахнулся, вздыхая.
—
Живи, пенсия.
Насколько сложно все
здесь, какие разговорчивые мобы. Вместо того, чтобы на мои вопросы отвечать,
этот жизни меня учит. В двери постучали, охранник принес вино, передал чашу
Аристотелю. Старик протянул мне глиняный ритон, выполненный в форме головы овна,
на шее которого были изображены сестры Горгоны.
— Пей! — глаза
Аристотеля гневно блеснули. — Но учти, если не придешь в себя, то задуманное
никогда не осуществиться.
Я с раздражением выбил ритон
из рук Аристотеля. Вино пролилось на кровать, запачкалось белоснежное белье,
одежда Аристотеля, бычья шкура, лежащая под ногами. Сам ритон ударился о стену
и разбился. Как то я, знаете ли, перехотел после таких слов.
Старик остался стоять
на месте с вытянутой рукой, в которой держал чашу. Он медленно опустил руку,
вытер бороду, в которой затерялись капли вина.
—
Проваливай! — прошипел я. — Я спать хочу.
Я опустился на край
кровати, спрятал лицо в ладони. Щас, соберусь, вытолкаю навязчивого старика вон
из комнаты… Старик с невозмутимым видом опирался на стоявшую рядом с дверным косяком
тумбу.
— Может, наконец,
изволишь выслушать? — спросил он.
Так
то лучше, еще бы с этого с самого начала начал.
— Валяй!
— Ты
был мертвым вот уже третий день, лекари сообщили о твоей смерти, над твоим
телом…
— Мы
договорились по делу разговаривать - рожай следующее задание, расскажи об этом
игровом мире. Ну или заткнись, без тебя голова кругом.
Аристотель
только виновато пожал плечами и загадочно улыбнулся, подошел к двери, чтобы
удостовериться, что засов на месте и дверь не откроют. Вернулся ко мне, положил
руку мне на плечо и сильно сжал.