Само слово он и то с
трудом выговаривал.
— Харе гнать, – я
вымерил его взглядом.
— Нет ничего того о чем
ты говоришь, царь.
— Ладно. Проверяешь,
значит… я тебе че нуб какой? Нормально разговаривай.
— Я честен с тобой,
владыка. Мне ничего не известно об игре.
— А
о прокачке тебе известно? – хмыкнул я, улыбаясь и полагая что он меня вокруг
носа водит. – Типа так и будем ходить с ксифосами, как вы их тут называете, с
пельтами? Если я правитель и мне надо с кем-то воевать, то хочу оружие, которое
разом сможет стирать с лица земли целые страны. Ядерная бомба, там. Говори, как
ее достать?
— Ядерная бомба? -
поежился Аристотель.
Я выставил перед собой
руку с открытой вверх ладонью.
— Смотри сюда. Бабахнет
так, что ничего в живых не останется, — я врезал кулаком сверху по ладони. — Ядерный
взрыв! Большой огненный гриб…
Видя,
как впитывает мои слова Аристотель, я самодовольно хмыкнул, полагая, что старик
выложит мне все на блюдичке. Аристотель оперся о изголовье кровати, а затем
даже присел на ее край рядом со мной.
—
Значит, у тебя были видения, Александр. Ты видел оружие Богов. Значит это
правда, Белый остров… — Аристотель запнулся, покраснел, схватился за хламис,
принялся размахивать тканью, будто веером, воздуха старику явно не хватало. —
Это чудо! Я знал!
Я рассчитывал
на другой ответ. Ладно. Похоже с ядерной бомбой облом, а я раскатал губу.
Аристотель же пребывал
в эйфории от услышанного, то и дело повторял, что он верил и знал, а я закрепил
его веру и доказал, что старик прожил жизнь не зря. Я же уставился на чашу,
наполненную маслинами, стоявшую на столе рядом с кроватью. Задумался.
— Слышь, старый, так
кто меня отравил? Антипатр?
— Это
не важно… — сказал Аристотель. — Не понимаешь, что здесь происходит, какая идет
игра? Ты породил гидру. Если отрубить у нее голову, то на ее месте вырастет
другая, поэтому казнь Антипатра ничего не решит, а поспешность приведет к бунту,
а это меньше всего нужно нам.
—
Нам? — от возмущения я закашлялся. — Мы это Николай Второй?
—
Нам, Александр! — с легкостью повторил старик.
Мы
долго смотрели друг другу в глаза.
— На утро назначен
совет и тебе надо выспаться, прежде чем солнце покажется на небосводе, —
Аристотель было двинулся к дверям, но остановился, бросил взгляд на разбитую
чашу в дальнем углу комнаты, ту самую в которой подали вино. — И еще, не груби
с вином, оно сыграет дурную шутку… — старик еще с минуту молча постоял у двери,
затем отодвинул засов и вышел, махнув рукой на прощание.