Глава 2
***
Как
и говорил Аристотель, военный совет собирался рано утром. Я завтракал в своих
покоях, когда в дверь постучали и сообщили, что полководцы ожидают своего
повелителя в зале. Оставалось догадываться, как эти люди продрали глаза в такую
рань, ведь еще ночью они ужрались вдрызг. Не исключаю, что попойки для греков не
редкость и бывалым соратникам Александра Македонского не раз приходилось
проводить советы после пиров. На совете же предстояло принять арабских послов
из Тхаджа, о прибытии которых стало известно вчера.
Я заканчивал завтрак и
с любопытством рассматривал мозаику на потолке, которая «оживала» вчера на
пьяную лавочку. Спальня Александра Македонского, ставшая моей спальней,
завороживала до глубины души. Покои заставили предметами роскоши с особым
изяществом и вкусом. Выделялись статуэтки древневосточных божков, вырезанные из
слоновой кости, аккуратные миниатюрные фигурки тигров из черного камня. На
стене у изголовья кровати висела карта мира громадных размеров, сшитая из
составных кусков плотного пергамента. С любой точки в комнате без труда читались
названия городов и рек на древнегреческом. В других местах стены украшали шкуры
леопардов, к этим хищникам у царя имелась особая страсть. На столе стояло
чучело орла, а в дальнем углу покоев в глаза бросалась висевшая на стене голова
здоровенного тигра, замершая в хищном оскале. Шкуру быка постелили возле окна. Я
даже ради интереса ознакомился с «историей» каждой из шкур и система выдала где
и когда Александр Македонский кончил ту или иную тварь.
Дополняли убранство комнаты многочисленные
предметы декора из золота, серебра и драгоценных камней, как подставки под
винные кубки и дискосы.
Однако, безусловной
изюминкой царских покоев была та самая мозаика, на которую я пялился за
завтраком. При наведении на нее своего «суперзрения», всплывала надпись:
«Александр Великий в Персии».
Художник неизвестен.
Художнику, создавшему
произведение, выпала великолепная возможность отразить детали эпического
сражения в мельчайших подробностях. Мозаика состояла из множества частей,
величина каждого элемента была не меньше тридцати сантиметров в длину и ширину,
по сути, представляя отдельную тщательно прорисованную картину. По сюжету войско
Великого Македонского штурмовало неизвестный персидский город-крепость, на поле
боя развернулась ожесточенная схватка. В крепости персов, огражденный высокой
стеной с башнями и целой кучей хорошо прорисованных защитников укрылся царь
Дарий. Войску Македонского не удавалось взять укрепление и расправиться с царем,
но, судя по задумке художника, в момент ключевого перелома к сражению
присоединялся воспаривший над полем боя Александр, то есть я. И я должен был
переломить ход сражения. Художник постарался на славу, на лицах сражающихся замерли
страх, ярость, гнев и все то, что только может испытать человек в бою. Лицо
персидского владыки отражало ужас, когда как лицо Македонского светилось
уверенностью, верой в победу, в себя и в собственное несокрушимое войско.