Через
несколько минут мы подошли к залу совета. Пердикка открыл дверь, первым зашел
внутрь. Как ни крути, но в одном Аристотель прав на все сто. Если Александр
Македонский окружил себя столь внушительной личной охраной из древнегреческих
быков, не отступавшей от него ни на шаг и следовавшей за царем по пятам, куда
бы он ни двинулся, чтобы не задумал, резонно предположить, что царю есть чего
опасаться, а значит у него много врагов. В таком случае не удивительно, что
среди ближайших сторонников Александра могли оказаться люди двуличные, готовые
предать. Но я уже решил, что с такими особями у меня будет короткий разговор — ксифос
я взял для того, чтобы перерезать предателям глотки.
С
этими мыслями я вошел в просторный зал. Посредине зала стоял стол, накрытый
так, будто вместо собрания у нас намечался очередной пир. Горы тарелок, блюда,
чаши вина. За столом сидели полководцы, рожи многих из них я припоминал по
вчерашней пирушке и сейчас с трудом, но все же узнавал их в лицо, без подсказок
системы. Полководцы при моем виде поспешно
вставали со своих мест, почтительно кланялись, но не в пол, а больше для вида.
Двое телохранителей
остановились у дверей, ведущих в зал. Лисимах и Пердикка последовали к столу и
замерли у места, предназначенного для Македонского, куда я и последовал. Я заметил,
что как минимум двое из моих называнных соратников все еще пьяны и не отошли от
ночной попойки.
Я присел
за скамью, взвалил ноги на стол и показал коротким жестом, что военачальники
могут усаживаться – в ногах правды нет. Те сразу расселись по своим местам,
немного сбитые с толку моим поведением, но через минуту большая часть вояк вернулись
к прерванной трапезе. Я с минуту сидел молча, собирался с мыслями, а потом
ударил кулаком по столу.
— Жрать
перестали!
От
удара посуда поподскакивала над столешницей. Полководцы принялись
переглядываться друг с дружкой, но есть перестали.
—
Что не так-то? - спросил Антипатр, пяляся на меня так, будто я спятил.
—
Ты сюда пожрать пришел? — я кивнул на
явства, раставленные на столе. — Лисимах, уноси, никаких посиделок на совете. И
все, кто не протрезвел – подняли жопы и валим на хер, для вас совета не будет.