—
Это как?
Последние
слова старого смутли. Что за оружие, которое нельзя ощутить и потрогать, но
которым можно обладать. Похоже на разводняк.
—
Его можно познать, Александр, — вкрадчиво проговорил Аристотель. — Как бы
странно ни звучало, но я говорю о знании. Оружие есть знание. Знание того, как
устроен весь мир. Обладая подобным знанием, только тогда Александр мог прийти к
своей цели и стать тем, кем он хотел! А он хотел встать в один ряд с Зевсом и Аполлоном!
— грек возбудился, лицо его покрылось красными пятнами. — Осталось сделать
последний шаг! Теперь понимаешь, ключ к чему лежит в этом сундуке? Что станет,
если об этом узнают те, кто знать не должен? Тебе ни за что не дадут закончить
начатое дело Великого! Никогда!
Он
сорвался на крик, схватился за голову и обессиленный опустился на кровать. Я,
напрочь потеряв нить разговора, сидел рядом. Какой-то последний шаг, который следовало
сделать при том, что я даже не знал, куда идти. Да и прежде чем делать
«последний» шаг, неплохо сделать хотя бы «первый» Но одно было ясно – старый
предлагает мне крайне необычный и перспективный сценарий прокачки, сулящий в
оконцовке неплохие барыши.
— Теперь
понимаешь, насколько все это важно? — Аристотель вернул на меня взгляд.
— А
сам Саня Македонский отказался от этой идеи, я правильно понимаю? – уточнил я.
—
Это еще почему?!
— А для чего тогда Македонский
строил верфи? Зачем смотрел на Аравию? Мне кажется, он затевал новый поход,
разве нет? Индия как бы в другой стороне.
—
Ты чужак, поэтому многое не знаешь! Аравия, флот, все это плацдарм, созданный
македонскими полководцами для передела власти! Думаешь почему в Вавилоне не
оказалось Полиперхона, а Кратера? Ты хоть имеешь понятие, где они находятся
сейчас? Так я скажу тебе, они в Македонии, а пошли туда затем, чтобы отвести по
домам одиннадцать тысяч македонских ветеранов! Перед смертью Александр обновлял
свое войско, поэтому вызвал из Персиды Пеквеста с новыми персидскими войсками
взамен войскам греческим, которые не горели желанием воевать с прежним азартом!
Я
действительно не знал, что происходило в Вавилоне накануне смерти великого
полководца и как-то не парился на этот счет до последних пор. Теперь же слушал
внимательно.