Он подошел поближе к краю и,
указывая пальцем на текст, написанный внутри изображения золотого
щита:
— «Ибо сказано: явятся в конце
времен четыре всадника, и будут им имена Голод, Война, Чума и
Смерть. И мир, устроенный в круге, падет, чтобы на месте праха его
вырос новый...»
— Это цитаты из книги Откровений, —
сказал командир.
— Что за книга?..
— Ее написал один из последователей
нашего пути, — нехотя ответил медведь. — У него было созвездие
Пифии, и временами ему являлись вещие сны о прошлом и будущем. И он
их записывал. Нам нужно идти дальше. Туда, — он указал на одну из
галерей. Приблизившись к краю, он спрыгнул вниз и направился к
проходу под землю. Следом за ним потянулись остальные.
— Почему здесь полосы какого-то
железа? — спросил Эш.
Медведь пожал плечами.
— Мы не знаем. Похоже, это
подземелье было построено очень давно...
Черная нора расширилась. Эш с
интересом посматривал по сторонам, пытаясь себе представить, как же
будет выглядеть святилище. Под ногами противно поскрипывали и
похрустывали мелкие камешки, точно полчища тараканов.
И вскоре в глубине тоннеля он увидел
длинные деревянные костницы со звериными и человеческими черепами.
И железную дверь в стене. А прямо напротив входа лежала мертвая
туша одержимого оленя со связанными ногами.
Командир остановился. И все
остальные воины — тоже.
— Без жертвы в руках мы дальше не
ходим, — сказал медведь, обернувшись на Эша и устаившись на него
очень внимательным, пытливым взглядом. — Ведь осколок великого
ворона умеет похищать души прямо из тел...
— Я знаю, — жестко оборвал его Эш. —
Оставайтесь здесь, дальше я сам.
От волнения у него даже взмокли
ладони. И кроме своих собственных эмоций он ощущал встревоженность
и нетерпение самого старого ворона.
Сердце гулко забилось в груди.
«Ну что? Готов к встрече с самим
собой?» — мысленно спросил Эш, неспешным, но уверенным шагом
приближаясь к зиккурату.
«Иди уже быстрее!..» — прохрипел тот
в ответ.
А между тем сотня угрожающе плотно
обступила гостей, с готовностью придерживая мечи за рукояти.
Эш сделал пару шагов по направлению
к двери, вслушиваясь в звуки за спиной. И, не оборачиваясь,
произнес:
— Если в мое отсутствие у
кого-нибудь из моих людей с головы упадет хоть волос, я накормлю
тебя твоими же собственными кишками, насажу на копье, которое ты
держишь в руке, и выставлю на солнце в качестве нового флага Белого
города.