Я, пользуясь тем, что между полянином и викингом
продолжается разговор, выпрямляюсь, едва удерживаясь на связанных чуть выше
лодыжек ногах.
- Возьмите меня, я хочу отправится
в славный град Киев.
***
Командир викингов таращит глаза, пораженный наглостью
пленника. В его взгляде одновременно удивление и злость. Оба чувства вызваны
тем, что я, во-первых, посмел перебить разговор полянина и викинга, а
во-вторых, самовольничал и поднялся без приказа. Разумеется, подобный поступок
не останется безнаказанным. Каким будет наказание, викинг решает – хотя вся
дума заключается в том, чтобы убить меня на месте или подождать окончание
торга. Пока же в выбирает третье – ударить меня палкой и невзначай отправить
обратно на землю. Замахивается, рычит, наступает. Я жмурюсь, предвкушая и
готовясь принять удар. Мне же только шишки на лбу не хватает, блин. Будучи
связан по рукам и ногам, я не окажу сопротивления и дернул же меня черт
вскакивать…
- Да погоди ты бить, - вдруг говорит тот самый мужичок,
переговаривающийся с данами от лица полян. – Убить всяко успеешь, давай сначала
глянем, че он хотел.
Мужичок касается могучей, покрытой, словно буграми,
мускулами руки викинга и чуть ли не повиснув на ней, заставляет воина опустить
палку. Сам он выглядит гораздо более скромнее своего собеседника, уступая тому
по всем фронтам. Однако, воин не спорит, морщась от раздражения скрещивает руки
на груди.
Мужичок признательно кивает, отдавая должное выдержке
воина. Он пришел на торг в окружении пятерых людей славянской наружности и как
я и предположил, был немолод. У него весьма необычный наряд. Наряд этот
разительно отличается от того, что я видел до того.
Распашной, приталенный, подпоясанный шерстяной кафтан,
запахнутый по левую сторону и с видимым отворотом по вороту. Поверх плащ. Штаны
с широким шагом заправляет в сапоги. На голове повязка. Ничего общего со
славянской рубахой и портами, в которые надет в том числе я сам. Похожий наряд
надет и на сопровождающих.
- Как тебя звать? – спрашивает мужичок, обращаясь ко мне.
- А как вы велите, так и звать, - отвечаю я, с одной
стороны не хочу называть свое имя, с другой следует сгладить впечатление о
своей взбалмошности перед будущими «хозяевами».
Полянин довольно улыбается, когда как викинг несдержанно
ворчит: