Рассказал в Кремле про
жуков-медведей, и что? А ничего. Достал Геда из Хитровки, не помер
от рукокрылов и багов, и? И снова ничего. Вот сейчас - опять
лежать, ждать, прикидывать, что к чему. Пасюк заворчал, втягивая
воздух и косясь в сторону диковинной колымаги, стоящей в отдалении.
Дунай уже понял, что опоздал, как ни старался. И если Любаву
привезли, то она давно внутри одного из пяти длинных вагонов. Те,
сцепленные между собой, пристроились к громадному стальному
монстру, стоящему на высоких кованых дисках. Колеса тягача и
вагонов, отсюда видно, обтянуты широкими черными лентами. Не иначе,
как шайны как-то приспособились делать такую вещь, как резина. Про
нее Дунай знал из уроков по механизмам прошлого, бывших
обязательными при обучении пластунов. А еще, припомнил пластун,
есть поезда и на гусеницах. Ишь, чего, каков поезд то у шайнов. Но
в него-то Дунаю и необходимо попасть, раз уж так карта легла. Легко
сказать - попасть, да куда как сложно сделать.
Видно, что это и есть тот самый
локомобиль, про который говорил покойный Гед. Самобеглая махина,
пыхающая черным дымом из пары труб, стояла посередине большущего
пустыря, просматриваемого во все стороны. По углам, в четырех
заметных и двух спрятанных постах и секретах прохаживались и сидели
«черные» маркитанты. Да не такие, как в Хитровке, эт точно. Что
амуниция с оружием, что сноровка, так и говорили – тертые мол,
ребятки. Этакие местные дружинники, не иначе. Умелые и опытные
воины, которые не только пластуна, мышь пропустить мимо не должны.
Вот и думай тут, верти в голове все возможные способы, либо сиди на
заду ровно и не трепыхайся. Только вот, какое дело то… последнее
сказано явно не про Дуная.
«Драка?» - хриплый «голос» товарища
возник в голове.
«Не сейчас, отдыхай» - Дунай погладил
его по умной голове.
Пасюк тут же, пользуясь случаем,
прикорнул. Свое дело крысопес сделал. Сразу же, как выбрались из
жучиного подземелья да пришли в себя, взял и пошел по следу. Как уж
умудрился поймать запах Любавы, рядом ли где прошли «черные» или
случай помог-выручил, но вывел Пасюк их точно.
Итак… пластун еще раз высунулся из
укрытия, прикидывая собственную, так сказать, диспозицию, как
говаривал порой боярин Устин. Выходила диспозиция эх и неудобной.
Добраться сейчас до колымаги с тележищами казалось совсем
невозможным. Только мелькни Дунай где-то рядом с одним из выходов
на пустырь и все, считай, приплыли.