Догадка оказалась верной.
Прямо в ответ его мыслям чужеземец
шевельнулся, и чарс поднял переднее копыто, с явным намерением
повторить сигнал побудки для соней-караульщиков. Ворота же
испортит, хальд проклятый, а ему, вратнику, отвечать перед
городским советом за испорченное имущество. Это мысль испугала
Севрена даже больше, чем испугало бы появление настоящего
дал-рокта.
– Эй, чего ворота ломаешь? – заорал
вратник, высунувшись в бойницу чуть ли не наполовину. Его голос со
сна да от нервного озноба едва не сорвался на позорный писк. – А ну
отвечай, ты кто таков?
Чужеземец поднял голову. В отсвете
машаров слабо блеснули темные глаза из-под капюшона, а его чарс,
без видимого понукания, опустил копыто обратно на дорожную
брусчатку, оставив ворота в покое. Вот и ладно, вот и
хорошо.
– Путник. Путник, которому нужен кров
и ночлег. Пусти, добрый человек, не заставляй мокнуть под
дождем.
Несмотря на неумолчный шум ливня,
тихие слова прозвучали вполне отчетливо. Как странно изъясняется,
отметил про себя вратник. Точно из хальдов, издалека, слова все
незнакомые. Если бы не заклинание Речи, брошенное Волшебным Зверем
в мир Хабуса еще на заре сотворения Сферы, пожалуй, единственное
Его полезное дело, вряд ли оказалось бы возможным понять чужака. До
Севрена вдруг дошло, что караульные в дозорных башнях, крепостная
стража, или «каменюки», как их прозвал народ, коим и полагалось
наблюдать по ночам за дорогами, до сих пор не дали о себе знать. Да
что же они там, мрак их забодай, перепились все, что ли?
– Не положено, – нехотя буркнул
Севрен, зябко ежась при мысли, каково приходится чужаку под
сплошным потоком воды. – Ворота откроются только утром. Не
раньше.
– Неужели ты полагаешь, что сможешь
заставить меня мокнуть здесь до утра? – Чужак как-то нехорошо
улыбнулся, прищурив глаза. – Ворота сломаю. Я, может, и притомился,
а вот мой зверь еще в силе. Лучше впусти.
Кажется, предостережение прозвучало
всерьез, но Севрена это только разозлило. А злость заставила
отступить страх, вызванный внезапным появлением ночного гостя. За
каменными стенами караулки вратник вдруг почувствовал себя в полной
безопасности. Ну уж нет, так просто, за здорово живешь, какому-то
безродному чужаку его не запугать!
– А ты мне не угрожай! Шляются тут
всякие по ночам, да еще и грозятся! Не мое дело в столь позднее
время ворота отпирать! Только светлейший может распорядиться на сей
счет!