А ещё дарг был холодным. Очень холодным, даже для мертвого.
Скорее всего, он просто никогда и не был теплым. Не может такое
огромное тело так быстро остыть, особенно при условии, что черной
крови из него почти не вытекло.
Понадобилось не меньше минуты, чтобы я смог перебраться на
другую сторону. Оказавшись там, я пошел вдоль открытых купе,
заглядывая в них — туда, куда позволяли заглянуть открытые или
отсутствующие двери. В основном, везде было пусто, насколько можно
было рассмотреть в тонких лучах света, падающих через узкие щели
закрытых ставен, но местами находились мертвые человеческие тела.
Разных полов и возрастов, но все как один — исполосованные жуткими
черными когтями, а кое-где и вовсе без конечностей и даже без
головы. Создавалось ощущение, что дарги нападали не ради еды — ведь
никто из мертвецов не выглядел пожеванным, — а именно для того,
чтобы убить. Это лишний раз подтверждало теорию о том, что они
обладают каким-никаким разумом. Только разумное существо будет идти
на риск атаки бронированного поезда, несущегося на огромной
дистанции, ради того, чтобы поубивать внутри людей. Если бы дело
было в еде, право, даргам было бы намного проще ловить диких
животных.
В закрытые двери я даже не пытался стучаться — даже если там
внутри и есть кто-то живой, открывать мне они не станут. Для них
сейчас совершенно любой звук снаружи это признак наличия
кровожадной твари. Даже если овца заблеет или человек завопит в
просьбе о помощи, простые пассажиры будут придерживаться
инструкций. Точно так же, как пыталась это сделать Юля. Да и я сам
бы делал именно так, если бы наша дверь была цела.
Юля нашлась в предпоследнем от конца вагона купе. Оно
единственное было открыто, потому что на откаченной до упора вбок
двери, отсутствовал замок. Вместо него на броневой стали чернела
сквозная ломаная дыра, словно замок грубо вырвали когтями. А еще
тут был труп. Вернее, сплошная рваная рана, принявшая форму
человеческого тела, покрытая кровью так густо, что даже пол с
возрастом определить было невозможно.
Под этим телом и нашлась Юля, свернувшаяся клубком и мелко
дрожащая. Не знаю, как ей пришла в голову мысль спрятаться под
трупом, но, если бы вместо меня в купе влез дарг, это решение могло
спасти ей жизнь. Девочка умная, девочка молодец. Только теперь она
вся в полузасохшей крови, особенно руки, которыми девочка
придерживала на себе мертвое тело — буквально по локоть. Белая
короткая маечка тоже была вся в расплывшихся пятнах, но сама Юля,
кажется, была невредима.