Наши дни
— Так, идите, погуляйте, — бросил папа брату и сестре.
Сестра надулась, но спорить не стала. Надела солнцезащитные
очки, и кивнула Игнату:
— Здрасте и пока!
Вот же хамка малолетняя. На миг мне стало смешно от затянувшегося
протеста младшей сестры, но хорошее настроение быстро улетучилось, как не
бывало.
— Ты тоже иди, — сказал папа Юре, но брат протянул Игнату
руку.
— Юра.
— Игнат, — ответил он на рукопожатие.
— Иди! — рыкнул отец брату.
— Не рычи на мальчика, — мама вышла в коридор, растерянно
взглянула на меня, на Игната, и тяжело вздохнула. — Отец ребенка, да?
Догадались, значит. А ведь я не отправляла родителям наши
совместные с Игнатом фото. Хотела познакомить их на премьере, чтобы мама с
папой лучше приняли Игната в радостной, праздничной атмосфере гордости за меня.
Но вышло то, что вышло.
— Да, я отец ребенка Славы. Мы можем поговорить?
— Я для этого тебя и пригласил в дом. Может, ты даже сможешь
мне объяснить, что происходит с моей дочерью все эти месяцы, а то я уже устал
теряться в догадках, — папа кивнул в сторону кухни, куда пропустил сначала
маму. А вот перед нашими с братом носами он дверь захлопнул со словами: — В
комнату. Оба!
Я успела лишь бросить на Игната полный предостережения
взгляд. Надеюсь, он хоть немного чувствует вину передо мной, и не расскажет
ничего маме с папой.
Не нужно им знать.
— Идем, — Юра приобнял меня, и повел в мою спальню. — Слав,
ты так смешно ходишь. Как пингвин.
— Я бы посмотрела на тебя, как бы ты ходил с огромным
животом, — проворчала на брата.
— Может, и посмотришь. Вот отращу к сорока пивное пузо, и
проверим.
— Дурной, — хихикнула я.
Мы зашли в мою комнату. Колыбельку уже собрали, взглянула на
нее, и снова не по себе стало. Папа и мама так ждут малышку, мне даже странно.
— Что странно?
— Я вслух это сказала? — подняла на брата глаза, и
вздохнула. — Черт, совсем двинулась я в последнее время.
— Так что тебе странно?
— Что папа не орал на меня, — призналась. — Я же когда домой
приехала, долго не говорила про ребенка. Только когда дальше скрывать стало
невозможно, и мама начала приглядываться ко мне — тогда и сказала. Думала, папа
меня убьет. Или из дома вышвырнет. Или на аборт потащит.