Может, если бы папа настоял на аборте, я бы не сильно
сопротивлялась. Я ведь думала на эту тему, долго думала, размышляла,
взвешивала. И каждую ночь решалась, что вот, завтра точно пойду в клинику. Но
утром я вставала, и понимала — нет. Пройдет время, я привыкну, смирюсь, полюблю…
… не полюбила.
— Да, батя у нас строгий, но не отбитый ведь. Он больше всех
радуется, — Юра осторожно прикоснулся к моему животу, готовый убрать руку в
любой момент.
Помню, как он в первый раз мой живот трогал — надавил, потер
так, как пятку трут. Думала, прибью любимого братца.
— Так это — отец твоей дочки? Ты от нас съедешь к нему? — Юра
стер с губ шутовскую улыбку. — Помирились?
Сердце забилось быстрее, нервознее. От паники ладони
увлажнились, и под сердцем тревожно толкнулась дочь. Мне в укор. Но я должна
сказать хоть кому-то, должна предпринять что-то и для себя, и для нее.
Игнат мог быть жестоким ко мне, но дочь не обидит, я знаю.
Любить будет, баловать. А я лишь притворяться смогу. Разве это справедливо по
отношению к дочери?
— Мы не помирились. Он узнал, что я беременна, и приехал. Юр,
— я, задыхаясь и кусая губы взглянула на брата, — я откажусь от неё. Отдам
Игнату.
— Что ты несешь?
— Он говорит, что на такое не пойдет, и не станет отбирать у
меня дочь, но он ведь и не отберет. Я сама отдам. Только маму и папу нужно
подготовить, и…
— Что ты такое говоришь? — рявкнул Юра.
— … и как-то объяснить им, донести, что ребенку лучше с
родителем, чем даже с самыми замечательными бабушкой и дедушкой, — говорила я,
и не могла остановиться. — И гораздо лучше, чем с матерью, которая… которая…
— Которая что?
— Которая не любит. Не люблю я её. И колыбель эта, вещи,
чепчики, пеленки… смотрю на них, и я просто в ужасе. Задыхаюсь, понимаешь?
Брат опустился на пол, сел у меня в ногах. В глазах то, что
я и думала — шок.
Папа с мамой тоже будут от меня в ужасе, но как-то нужно
донести до них то, что я чувствую. Объяснить. Но не говорить всей правды. Это
вообще выполнимая задача?
— Ты просто боишься. Это нормально, Слав, скоро у тебя дочь
родится, и жизнь полностью изменится, — монотонно проговорил брат, пытаясь успокоить
и меня, и себя самого. — И ты сама говорила, что не в себе, у беременных такое
бывает, я заметил, мысли путаются. Ты просто не понимаешь, что говоришь, боишься,
вот и накручиваешь себя. Как это — отдать своего ребенка? Сама-то в свои слова
вдумайся!