— Великое посольство литовское… Через
двадцать дней будет в Москве? Никак литвины новое перемирие желают
устроить?..
— То лишь батюшке ведомо. Выезжаем
поутру, налегке — и поедем через Гжель.
С почтением вернув бумагу, к коей прикладывал руку и мысль сам
Великий государь, старшой царевичевой стражи отошел в
сторонку, жестом подозвав к себе десятников — а освободившееся
место занял чересчур сребролюбивый купец Тимофейка, держащий в
руках малый отрез некрашеной шерстяной ткани.
— Получилось, государь-наследник, как
есть получилось!..
Наблюдая, как руки царевича пристрастно мнут и растягивают
довольно тонкое полотно, торговый гость горделиво улыбался. С
гарусом[1] фламандской или испанской
выделки его ткань конечно не сравнится. А вот с той, что делают в
королевстве Польском — очень даже! И
шалон[2]у его ткачих тоже вполне хорош
выходит. Вот только с льняным атласом покамест беда — никак не
получается, проклятый… Ну да ничего, со временем и божьей помощью и
с этим делом сладит!
— Славно.
— А с той шерсти, что похуже,
кошмы[3]делаем, да валенки потихоньку
катать начали. Хорошая обувка получается — теплая да легкая.
Красивая, опять же.
Слегка отвернувшись, Тимофей едва слышно пробормотал:
— Жалко только, что дешевая.
Не обращая никакого внимания на стенания самого крупного
русского производителя канатов и парусины (не считая казенных
мануфактур, конечно), его тринадцатилетний покровитель и некоторым
образом компаньон аккуратно свернул отрез ткани в небольшой
сверточек.
— Очень хорошо.
Разом просветлевший ликом мужчина поклонился, пряча по-детски
счастливую улыбку. А разогнувшись, уже был привычно серьезен:
— Государь мой. Семь гостей торговых
Суровского ряда, да с полторы дюжины купцов гостиной сотни не раз
уже интересовались, не желаю ли я собрать товарищество, дабы
купно[4]вести все дела торговые. Я на
то обещал подумать.
Вместе с последними словами Тимофей медленно вытянул из поясного
кошеля несколько сложенных вчетверо листков бумаги. Медленно —
потому что быстрые или суетливые движения стража очень и очень не
любила. Вплоть до крепкой оплеухи или быстрой подсечки и
заламывания рук — так, на всякий случай.
— Вот.
Быстро пробежав по именам достойных негоциантов, и слегка
задержавшись на суммах, которые они намеревались вложить в
устройство новых ткацких и канатных мануфактур, Дмитрий с некоторым
удивлением констатировал — что некоторые старомосковские торговцы
имеют просто-таки уникальный нюх на возможную прибыль. Да и такое
слово как «монополия» им явно интуитивно понятно...