А дамы поехали через весь Париж к Версалю и по дороге вынуждены были пересесть из своего кабриолета в обыкновенную извозчичью карету, попросив сопровождать их оказавшего им любезность морского офицера, назвавшегося графом де Шарни. Офицер заплатил извозчику, так как ни у одной из дам не оказалось ни сантима, и в ответ на их просьбу назвал свой адрес, по которому его спутницы пообещали возвратить возникший долг. Дамы сошли в Версале и направились во дворец, а Шарни поехал в Париж, к себе в отель.
Подойдя к двери, через которую дамы всегда проходили во дворец, они обнаружили, что за дверью стоит новый, незнакомый им часовой, которому было приказано после одиннадцати часов никого не пускать внутрь.
Дамы по какой-то причине не могли назвать себя и, страшно волнуясь, остались возле дворца, на морозе. Как вдруг они услышали веселое пение идущего неподалеку молодого человека, и старшая из них сказала младшей: «Это он, Андрэ, он нас спасет!» Она подошла к молодому человеку, тронув его за плечо и проговорила:
– Брат мой!
И в ответ удивленный молодой человек отозвался, сорвав с головы шляпу:
– Королева!
Это был брат Людовика XVI, шурин Марии-Антуанетты, королевы Франции, граф д’Артуа. Он тоже стал требовать пропустить его во дворец и тоже получил отказ: приказ отдал лично король, и приказ должен выполняться беспрекословно. Граф д’Артуа сказал дамам, что ревнивый король узнал, что Мария-Антуанетта уехала в Париж и специально распорядился никого не пускать во дворец, чтобы, таким образом, скомпрометировать и опорочить ее.
Меж тем д’Артуа привел королеву и Андрэ де Таверней, – такова была фамилия спутницы Марии-Антуанетты – в свой холостяцкий дом и оставил их до утра, сказав, что в шесть часов все двери во дворце будут уже открыты.
В половине седьмого утра Людовик XVI прошел в спальню своей жены и был поражен, увидев ее в постели. Королева рассказала мужу, где она была вчерашним вечером и передала ему то, о чем поведала ей графиня де Ламотт. Она попросила короля дать ей пенсию, а ее мужу – полк.
В ответ Людовик проявил полную осведомленность в этом деле, назвав Жанну интриганкой, и сказал: «Она перевертывает вверх дном небо и землю, надоедает министрам, пристает к моим теткам, закидывает меня прошениями, ходатайствами, доказательствами своей генеалогии… Маленькая Валуа выщиплет у меня достаточно перьев; у нее цепкий клюв! Полк этому жандармишке, который вздумал устроить спекуляцию из брака с особой из дома Валуа! Да у меня нет больше полков для раздачи!.. Эта маленькая Валуа… право, я вам не могу и пересказать всего, что знаю о ней. Ваше доброе сердце попалось в ловушку…»