— Но мы… — начала я возмущенно.
Однако замолчала, когда Тоби крепко сжал мою руку.
— Расслабься, — шепнул он. — Потом разберёмся.
Я кивнула, и мы последовали внутрь замка. Я пошла следом за леди
Мор, с тоской глянув в сторону мужа, который о чём-то оживленно
беседовал с Кассианом, направляясь в правое крыло замка. Мы
подходили к левому. Женщина молчала, и я не решалась начать
расспросы.
Комната, в которую меня привели, была небольшой и уютной, хотя
мебели тут было совсем мало. Узкая кровать, стул, стол и шкаф. Одна
из дверей вела в уборную, другая в комнату прислуги.
— Тут есть прислуга? — удивилась я.
— Конечно, — пожала плечом леди Мор. — А сейчас прилягте, Эль.
Вам нужно поспать.
— Я совсем не устала, — запротестовала я.
— Это не имеет значения. Вот — выпейте это и ложитесь. Замок
должен принять вас. Во время сна — это наименее болезненно.
Я испуганно на неё взглянула, послушно опрокинула в себя
протянутый дамой флакон и, скинув сапоги, забралась под одеяло.
Именно этого от меня и ждали. Не успела я коснуться головой
подушки, как почувствовала сильную головную боль, на миг пронзившую
мозг, после чего сразу отключилась.
Первые дни в замке мне запомнились смутно, словно в полусне.
Чувствовала я себя отвратительно — нещадно болела голова, словно её
сжимал обруч, который снять не было никакой возможности. Волнами
накатывала тошнота, а все мышцы периодически дёргало, словно
электрическим током.
За мной ухаживала маленькая служанка Эриока — почти обычная
девочка лет десяти, но ушки заострённые, и язык не повернётся
назвать это стройное чудо домовым эльфом. А спросить, как зовётся
её раса, я постеснялась.
Эриока убирала щелчком пальцев последствия особенно сильной
тошноты, поила меня какими-то зельями и периодически протирала всё
моё тело губкой, смоченной в странной желеобразной субстанции, что
приносило неимоверное облегчение каждому участку тела. Стесняться я
перестала почти сразу, как-то не до того, когда так плохо. Мысль,
что в таком жалком виде меня увидит кто-то из обитателей замка, а
тем более Тобиас, приводила в ужас.
После каждого протирания губкой с лёгким массажем, наступало
блаженное забытьё, которое трудно назвать сном. Не было ни
сновидений, ни ощущения отдыха. А с утра снова начинались
подёргивания мышц, в голове плескалась боль, а тело скручивало от
очередных спазмов. Казалось, что эта странная болезнь длится
бесконечно и не закончится никогда.