Однако планам налёта Ижэн на захваченное поместье не суждено
было сбыться, так как в эту, по каким-то соображениям ВОАС,
ключевую точку региона были введены по меньшей мере восемь сотен IX
легиона, ставя крест на расправе над вырвавшейся вперёд полусотней
мохнатошапочников авангарда и завладением, как видно, настолько
желанной реликвией клана Вольничей, от которого сейчас остались
рожки да ножки
Вот так и кукует тут Ижэн уже который день, периодически
отлавливая языков из множества частенько забредающих сюда «крыс»,
что тянут в схроны всевозможное добро, обеспечивая тем самым свое
будущее, когда и если политическая обстановка изменится. Из
допросов таких вот «Попандопул» и стало известно, что
Скорохолмскую, голышом и не способную уже стоять от переизбытка
мужского внимания, благополучно увезли на казнь в Большеград.
Остальных же пленниц определили в солдатский бордель, но после
несчастного случая с почти сотней сгоревших, буквально, в огне
праведного гнева одной освободившейся из пут магички, их всех от
греха подальше умертвили. Интересующие же Ижэн Тувины, вместе со
всеми своими трофеями собранными с богатых магичек и не только,
временно отбыли «на операцию». Грабить округу, короче говоря. Ага,
освобожденную Великой Освободительной Армией Справедливости от
тирании. Но со слов языков уже вскоре должны вернуться и именно по
этой дороге. Вот Вольнопольская и засела тут в засаде, желая
заполучить-таки ту свою цацку из тюков с трофеями уехавших «на
операцию».
Что там за хрень такая — Ижэн не колется, но без неё ни в какую
не желает улетать. Хоть бери её да вырубай, чтоб очнулась уже по
дороге в Империю. Но зачем мне ненависть одержимой этой вот
штуковиной женщины, чувства которой ко мне, не факт, что не
выветрились за эти месяцы разлуки.
— Ладно, Жень, я тебе помогу с добычей твоей, как ты говоришь,
древности, но при условии! — чуть подумав, предложил я вариант
медововолоске, чья золотистая коса сейчас была смотана в тугой
жмут.
— Я готова выслушать тебя, Вило. И не нужно этих глупых
уменьшительных из твоего старого мира. Моё полное имя, если ты не
знал, Ижэно́гва Кватрибвонгва́зи Квулимэ́нра Ки́мбра дуз
Вольнопо́лье. Ижэн — это уже уменьшительное, — чуть раздраженно
добавила в конце статная красавица, жаркие объятия которой, после
нашей разлуки и при едва ли не чудесной встрече, я столь решительно
пресек, уводя тему в сторону причин её нахождения здесь, а теперь
вот, когда выслушал рассказ, так и не проявил никаких чувств, ещё
и, можно сказать, дразню своими нежностями в именовании, очевидно,
неравнодушную ко мне женщину.