Вошел Гердер и окинул меня восхищенным взглядом.
— Ваше Высочество, неужели стучаться в чужую комнату уже считается дурным тоном? — возмутилась я. — А вдруг я была бы не одета?
— С удовольствием посмотрел бы, — хохотнул он, — И, кстати, мне было бы приятно, если бы ты обращалась ко мне по имени и на «ты». Хотя бы наедине.
— Мне кажется, Ваше Высочество, достаточно, что я королеву называю мамой. У меня слишком нежная психика, может не выдержать.
Его Высочество притянул меня к себе и, глядя в глаза, хриплым голосом сказал:
— Все равно я уверен, что придет тот день, когда ты с затуманенными от страсти глазами будешь лежать в моих объятьях и повторять: «Да, Гердер, да!»
— Нет, Гердер, нет! — Я пыталась вырваться, хотя и понимала, что это бесполезно.
Кронпринц сжал меня еще сильнее, и его сухие горячие губы прикоснулись к моим. И второй раз за день мое сознание нагло сбежало, оставив тело самостоятельно разбираться с возникшими проблемами.
Пришла я в себя оттого, что под нос подсунули бутылочку с нюхательными солями. Горничная обтирала виски холодной водой. Гердер мрачно оглядывался. Убедившись, что невеста пришла в себя, он выставил прислугу из комнаты и поинтересовался:
— И что это было?
— Видите ли, Ваше Высочество, в тех кругах, где меня воспитывали, считается крайне неприличным позволять вольности мужчине, не являющемуся мужем. А вы были чересчур настойчивы.
— Поцеловать собственную невесту — это проявление чрезмерной настойчивости? Ваше целомудрие угнетает, инорита. Неужели инор Граудер не удостаивался даже поцелуя в щеку?
— Не удостаивался. У нас не приняты подобные отношения. Провинция, знаете ли.
Гердер нахмурился, но настаивать на дальнейших проявлениях нежности не стал. Мы направились на обед, где кроме королевской семьи присутствовали и приглашенные на празднование Середины Зимы во дворец. Там и произошло представление будущей супруги наследника. Дружелюбных взглядов практически не было. Зависть, пренебрежение, даже ненависть вспыхивали на лицах окружающих, чтобы смениться вежливым оскалом, который никого бы уже не ввел в заблуждение. На этом фоне королевская семья была островком миролюбия. Самое забавное, даже Олирия выглядела довольной, как будто я действительно ее ближайшая подруга и она лично подпихивала меня брату. Говорила она безостановочно, не особо заботясь, отвечают ли ей и даже слушают ли вообще. Олина не было, но не в знак протеста, просто он как с утра уехал с группой придворных на охоту, так до сих пор и не вернулся. Королева выглядела счастливой матерью, обретшей давно утерянную дочь. Король тоже не казался недовольным, вот только все время обеда бросал на будущую невестку задумчивые взгляды, которые меня несколько пугали.