Так кто они – эти номады? Почему, одетые в кожаные доспехи дикари, не знающие воинского строя, сметали хорошо обученные и прекрасно вооруженные армии Европы, Ближнего Востока и Китая? С легкостью брали непреступные крепости? Как кочевавшие родами и вечно враждующие между собой номады могли сплотиться в орду, и как степь вообще могла прокормить эти орды? Вопросов много, но вот внятных ответов на них в литературе по истории я не нашел. Нет, я не сторонник академика Фоменко7 и не собираюсь обвинять историков в коварном заговоре. Просто никто, кроме разве что Льва Николаевича Гумилева, не пытался по серьезному разобраться с историей Степи, а предложенные им ответы меня как эколога, далеко не всегда устраивают.
В общем, как бы то ни было, я решил попробовать сам «влезть дилетантскими сапожищами в прилизанные сады историков». Благо, глубокоуважаемые мною, Акоп Погосович Назаретян8 [Назаретян А. П.] и Виктор Рафаэльевич Дольник9 [Дольник В. Р.] уже протоптали широкую дорогу «в сады гуманитариев», применяя для ответа на загадки истории инструментарий своих наук.
Перед вами не научная диссертация, и я не претендую на знание конечной истины и «полноту охвата предмета исследований». Я просто пригашаю Вас, уважаемый читатель, вместе со мной попробовать восстановить историю Степи и номадов, а заодно разобраться с той ролью, которую они сыграли в истории становления современной цивилизации. Ну а поскольку я биолог, то и смотреть на историю мы будем через призму естественнонаучных, а не гуманитарных установок. И главный принцип, который мы возьмем на вооружение – «Бритва Оккама»: самое простое объяснение является наиболее истинным. На практике это значит, что можно перечислить сотни экономических, политических, религиозных и прочих причин массового исхода кочевников с исконных мест обитания, но если мы знаем, что в этот период произошло резкое изменение климата, то это и есть первопричина. И только не найдя никаких объективных причин физической, биологической или социальной природы, мы вправе говорить о божественном промысле или «пассионарном толчке».
Прежде всего, что бы избежать разночтений и недопонимания, нам нужно определимся с терминами. И начнем мы, естественно, с определения «номады». Этот термин хотя и означает в переводе с греческого – «кочевники», имеет более узкое толкование, чем русский перевод. Дело в том, что далеко не все кочевники обитают в степях и занимаются животноводством. Бывают «морские кочевники», типа индонезийских народов баджо, мокен, урак лавой. Бывают кочевые охотники, типа североамериканских охотников на бизонов или африканских бушменов. А есть еще цыгане, так же ведущие кочевой образ жизни…. Тогда как собственно «номадизм» – особый вид хозяйственной деятельности и связанных с ним социокультурных характеристик, при которых большинство населения занимается экстенсивным кочевым животноводством. Причем не любым животноводством, так как разведение кроликов, гусей и пчел – это тоже животноводческие отрасли, а таким, в основе которого лежит коневодство и разведение крупного (скотоводство) и мелкого рогатого скота. Конечно я несколько сужаю рамки данного понятия, так как, строго говоря, оленеводы приполярья и разводящие верблюдов бедуины – то же номады, но и в этническом, и в историческом плане они сильно отличаются от насельников Великой Степи, а именно с их исторической ролью мы и взялись разбираться.