– Лиля-танк, – произнес Грошев ее имя и потер лоб, – что я тут делаю?
С этими словами он вошел в кабинет главного врача.
– Не могу я здесь больше! – ударил он себя кулаком в грудь. – Большинство людей считают меня странным, но большинство – это кретины и мир рассматривают с точки зрения самих себя, через себя, исходя из собственных амбиций, чувств, мироощущений!
Врач кивал, не возражая.
Высказавшись и получив альбом для рисования с набором цветных карандашей, Егор Павлович обосновался за пустым столом, в обеденном зале.
– Нарисуй мне Лилю, – попросил онанист, тенью возникая возле художника.
Грошев нарисовал.
Вырвав листок из альбома, поклонник пышных форм санитарки-грубиянки, заперся в ванной комнате, что он там делал, Егор Павлович знать не желал.
Помимо воли, рука его выписывала знакомые черты некогда любимой девушки.
– А это еще кто? – нарушила его уединение вездесущая Лиля-танк. – Вроде, посреди наших медсестер такой красоты никогда не видывала!
И она, насмешливо расхохотавшись, направилась к закрытой двери ванной, где после недолгого тарана и требований открыть, вышибла двери, чтобы за ухо вытащить полуголого онаниста.
– Фашистка, – процедил сквозь зубы Грошев, прикрывая свои рисунки локтем на манер школяров не желающих, чтобы списывал сосед по парте.
После ужина, проглотив горсть лекарств, он продемонстрировал Лиле свой язык, как всегда, широко раскрыв рот.
– Проглотил? – недоверчиво спросила она.
Вместо ответа, кивнул и побрел в палату, освобождая место в очереди за таблетками для следующих пациентов.
Провалившись в сон, Грошев уже не слышал, как укладываются спать его соседи. Он спал, наблюдая обрывки сумеречных снов, когда его разбудила Лиля-танк.
Молча, глядя ему в глаза блестящим взором, вытащила она его за руку из-под одеяла и когда он, послушный ее воле вылез, поставила перед собой, положив страшно тяжелые руки ему на плечи.
Грошев еще отметил, что на сей раз, Лиля выглядела гораздо больше своих размеров, а еще выше ростом. Итак, не маленькая, она теперь едва до потолка головой не доставала. Егор Павлович ей в пупок дышал.
«Что происходит?» – смятенно подумал он, чувствуя нечто странное и слушая богатырский храп из ординаторской той самой Лили-танка, что стояла сейчас перед ним.
– Господи помилуй! – нашел он в себе силы прошептать.