Хозяин Лазурных холмов. Часть 2 - страница 7

Только я отбилась от работы и посадила детей за обед, постучался Олег.– Что-то срочное?– Слушай, Нина… Мы всей бригадой тут отбивались, пока мальчики болели. И ты всех слала по известному адресу. Но сейчас надо что-то делать с этой проблемой.– С какой проблемой?– А ты сама выйди. Посмотри.Камеры в комнате охране показывали кучу машин у ворот.– Кто это?– Какой-то хлыщ богатый уже с неделю тут околачивается. Тебя спрашивает. Мол, срочно ему. Можно, конечно, ещё долго оборону держать, но ты б лучше сказала, чего с ним делать.Я отправила охранницу Юлю к детям и вышла за ворота. За спиной привычно застыла Рада. Хлопнула дверь ближайшего внедорожника. Филипп Раубер в белоснежной рубашке и тёмных очках медленно подошёл ко мне:– Наконец-то ты соизволила выйти. Я хотел поставить палатку, но теперь, возможно, куплю домик по соседству. Слишком хлопотно ходить к тебе в гости.– Раньше не могла. Дети болели.Он хмыкнул. А потом подошёл ближе, и, склонившись, спросил:– Ну так что, примешь меня?Я сглотнула. Это капец как двусмысленно звучало. Особенно после всех этих снов!– Давай уже зайдём, Нина, – его голос вибрировал от нетерпения. – У меня к тебе деловой разговор. Кстати, я люблю чёрный чай без сахара.Охрана осталась у входа в гостиную, где Филипп оккупировал диван. Я поставила на столик две чашки с чаем: с чёрным ему, а с зелёным себе. Уселась в кресло, не находя себе места. Больно было на него смотреть – я видела только Чароита.– Нам многое надо друг другу рассказать, Нина, – протянул Филипп, сняв очки и сразу став серьёзным. – Раз уж я гость, начну первым. Ты права, я не совсем человек. Может, и не человек вовсе. И зовут меня не Филипп. А Флюорит. Но, чтобы мимикрировать, я подобрал себе человеческий аналог. Видимо, я из того племени, которое каким-то хреном показалось из-за стены на совещании. В жизни никого из них не видел. Но раз ты говоришь, я похож на какого-то Чароита, который из них… Родителей я никогда не знал. Я вырос в приюте. Давным-давно. Я даже не стану говорить тебе, сколько мне лет – всё равно не поверишь. Моё имя было на куске флюорита, который висел у меня на шее. Я храню его до сих пор. И знаешь, я всегда мог что-то такое, чего не могли люди. Видеть сквозь камень, распознавать ложь, иногда менял погоду. Вот с тобой у меня получилось создать временной карман, – он довольно ухмыльнулся и бросил на меня озорной взгляд. – Сколько себя помню, мне нравилось работать с камнями. Я был шахтёром, резчиком, ювелиром, оценщиком… Открыл свою компанию. С деньгами проще стало мухлевать с документами. Когда ты не старишься и не умираешь, у людей начинают возникать к тебе вопросы. Жизнь шла своим чередом. А потом я вдруг встретил женщину…Он замолчал и взял чашку. Долго смотрел в неё, будто пытаясь что-то увидеть в чае. А потом пил, закрыв глаза. Я последовала его примеру, чувствуя, как пересохло в горле.– У неё были волосы цвета липового мёда, – продолжили Филипп, не сводя с меня пристального взгляда. – И глаза… Глаза ясного майского неба. И я никогда не любил до этого. Никого не любил так, как её. Я привёл её в свой дом, несмотря на вой её родителей. Они считали меня колдуном, который пьёт по ночам кровь младенцев. Мы с любимой провели вместе много ночей и она зачала. Но её родня… Они решили, что ей и младенцу в её животе гораздо лучше быть мёртвыми, ведь так их души спасутся от какого-то там греха. И от меня. И пока я был в отъезде, они сожгли мой дом. Он был каменным, но моя жена задохнулась. Вместе с моим ребёнком.– Какой ужас… – я закрыла лицо руками. – Дикари.Филипп вернул пустую чашку на стол. И продолжил буднично и монотонно:– Они отмечали какой-то свой праздник, когда я пришёл к ним за ответом. Они пили и смеялись. Громко пели песни о двух душах, которые теперь в раю. Когда я сломал все их колья и вилы, которыми они пытались меня проткнуть, они упали на колени и стали молить о пощаде. Меня, колдуна…. – он вздохнул. – Они очень удачно собрались на своём празднике в одном месте: не пришлось искать их по лесам и сёлам. Когда я с ними закончил, целых тел не осталось. Я смотрел им в глаза, когда они корчились, умирая, и меня ненадолго отпускало. Но любимую мне это не вернуло. Я построил склеп, в который приходил навещать её каждую ночь. Я любил её так сильно, что вместе с ней что-то умерло во мне. Ни работа, ни жизнь вообще больше не привлекала. Я перестал есть и пить. Однажды я остался в склепе и больше не вышел. Я заснул и боль немного утихла. Видимо, спал я слишком долго. Меня разбудили какие-то люди в касках и мундирах, они грабили мой склеп. Я проводил их пинками и вышел на белый свет. Так я узнал, что идёт Первая мировая…У меня вырвалось:– Охренеть! Ты не врёшь?!Филипп улыбнулся кончиками губ:– Лучше б я врал… Я успел побывать по всему свету. Австралия, Чили, Зеландия. В этом мире правят деньги, поэтому я заново сколотил состояние. Открыл несколько компаний на подставные лица. В Швейцарии удобно вести дела. Удобнее, чем здесь, на Урале, где население обворовано до нитки и ничего у меня не купит. Я прекрасно понял это когда бродил по местным улицам и магазинам. А потом столкнулся с тобой и… – он покачал головой и пощёлкал пальцами, будто не мог подобрать слова. – Ты со мной что-то сделала. Каждую ночь я вижу во сне тебя. И мне так хорошо внутри те…Я предупреждающе кашлянула.Он облизнул нижнюю губу и пристально посмотрел на меня.– У меня рядом с тобой крышу рвёт. Конкретно. А ещё я считаю, что после того, как я тебя почти трахнул, у меня какие-то суперспособности открылись. Например, окно это странное в мир тех людей. Как вы их называете? Чудь, правильно? Так что давай, Нина, теперь я хочу услышать твою историю. От начала и до конца. Потому что я хочу понять, блять, что такое со мной происходит. Почему я себя не контролирую…Я уже открыла рот, чтобы рассказать о чуди всё, что знаю, но в этот момент в гостиную вбежали Алекс и Дей с рисунками.– Мама! Смотри! Я нарисовал!– Мама! Он вот такой! Правда, похоже?Я взяла рисунки и улыбнулась: ребята на самом деле постарались. И хоть на одной картинке нос был красным, а на другой глаза разного цвета, личность Чароита всё равно угадывалась.– Молодцы! Художники мои, – я погладила их по встрёпанным макушкам. – Повесим оба рисунка. Мне оба нравятся.– Привет, бойцы, – лениво отозвался с дивана Филипп. – Как жизнь? Мальчики обернулись и уставились на него. И в этот момент я поняла, какую ошибку совершила, показав детям Раубера. Они оба показали на него пальцем:– Мама… это ведь папа! Наш папа! – обрадовался Дей.– Ты наш папа? Где ты был? – засыпал вопросами Алекс.Филипп распустил волосы из хвоста и широко им улыбнулся:– Ждал у ворот.Я разозлилась:– Прекрати немедленно! Детей обманывать – последнее дело! – и отчеканила мальчикам: – Это не ваш отец! Он просто на него похож! А если будет и дальше врать, я его так разукрашу, что вы его больше с отцом никогда не спутаете!Раубер протянул мальчишкам руки для знакомства:– Меня Филипп зовут. Близким друзьям можно Фил.Они с готовностью пожали ему руки. А потом вырвали у меня рисунки и принялись показывать ему. Раубер был искренне впечатлён и хвалил тоже от души: ещё бы, с картинок на него смотрела его же физиономия. Он вытащил из карманов двух орлов, выточенных из какого-то поделочного камня, и торжественно вручил мальчишкам:– Это вам, бойцы!У них тут же загорелись глаза.– Мама! Пусть Фил у нас сегодня ночует! – потребовал Алекс.– Ты ему только поесть сделай, а мы ему пока игрушки покажем! – покивал Дей.И они утащили радостного Раубера в детскую прежде, чем я успела сказать «Стоять!» Я рванула следом и застала прекрасную картину: Алекс вытряхивал из корзины свои самые лучшие машинки и супергероев, а Дей вывалил на ковёр весь зоопарк и зачем-то ведро с цветными шариками. Филипп сидел посреди комнаты и уже строил гоночную трассу, а справа наметил кубиками загончики для животных. Меня кольнуло прямо в сердце: мы так играли вместе в последний раз только пару дней назад, я слишком замоталась с их болезнью и работой. Одного родителя всё же мало. Нужен отец. Отец… И судя по всему, Филипп с ролью отца прекрасно справлялся. Он будто понял, что я стою у входа в детскую и вдруг обернулся, подмигнув мне.Я улыбнулась и отошла к Юле:– Глаз с него не спускай. Я скажу Раде, она тебя подменит.За окном уже садилось солнце. За длинным рассказом Филиппа вечер пролетел совершенно незаметно. Я спохватилась насчёт ужина и уже хотела снова набрать доставку, но мне вдруг захотелось приготовить что-то самой. Наверное, потому, что так уютно было смотреть на Алекса, Филиппа и Дея. Наверное, потому, что мне хотелось видеть свою семью именно такой – в полном составе, дружной и счастливой, а не...Не такой, какой была моя семья: отец любил только водку и свой диван, а мать замечала только тогда, когда ей хотелось меня морально унизить в очередной раз. Она с самого начала отдала меня на воспитание своему сыну, моему старшему брату, и тот усердно воспитывал меня кулаками и пинками. Когда я сбежала от них в общежитие в другом городе, сразу дала себе клятву, что моя семья никогда не будет такой, что бы ни случилось. Поэтому меня и покорила картина в детской. Мне хотелось увидеть сыновей и Филиппа вместе ещё раз, пусть он не Чароит, пусть это просто мечта такая… Что ж мне, и помечтать нельзя? Я повязала фартук и достала стейк из холодильника.