— Я знаю, что такое беспокоиться за женщину, которая дорога, —
сказал Эрик. — Но если покушения действительно были…
Продолжать, высказывая сомнения, он не стал. Вьюшку ведь можно
закрыть самой и притвориться спящей, зная, что муж не пропустит
возможность исполнить супружеский долг. Да, он не юнец, готовый не
вылезать из спальни молодой жены, но бодр и полон сил, и, если
судить по его дяде, останется таким еще долго. Так что в спальню он
придет, и вся затея становится рискованной, но все же осуществимой.
Может быть, Гарди прав, и ей действительно стало скучно? Визиты
наносить некому, флиртовать не с кем, заводить любовника рано, да и
опасно: Хаук не похож на человека, который будет смиренно носить
рога.
Но все могло быть и правдой, поэтому Эрик спросил.
— …выходит, среди твоих людей есть люди этого Сигурда?
— В том и дело, что не должно быть. Все проверенные. Все служили
еще моему отцу. Даже оруженосец, прибился как раз незадолго до
того, как в замок пришла чума. — Он потер лоб. — Я верю Аделе, но
все это очень странно.
— Тогда возможен еще один вариант, — сказал Эрик. — Кто
наследует после тебя?
— Моя жена, естественно.
— А если она умрет до тебя?
Хаук стиснул зубы и надолго замолчал.
— С моим языком не сделать карьеры при дворе, — сказал он,
наконец. — А в твоем яда довольно на десятерых. Если Адела умрет и
я умру, не оставив наследника, титул и состояние уйдет к моему
дяде. К Гарди. Ты хочешь сказать, что человек, который наравне с
отцом меня растил, теперь намерен отнять мою жизнь?
Эрик мог бы сказать, что в бытность свою целителем повидал и
любящих сыновей, готовых притравить чересчур зажившегося на белом
свете отца, и примерных жен, которые приправляли похлебку мужей
ядовитыми травками, причем далеко не всегда потому, что устали от
побоев. Что видел, как предают — по счастью, не его — давние
друзья, и как старые приятели готовы поверить любому навету, если
это поможет им удержаться на хлебной должности…
Но он только пожал плечами и сказал:
— Ты волен меня не слушать. Волен вообще прогнать.
— И мне очень хочется сделать именно так. — Выражение лица Хаука
не сулило ничего хорошего. Лет пять назад Эрик бы испугался. Сейчас
— и не таких видывали. Он усмехнулся.
— Дело твое. Это будет самая короткая служба в моей жизни, даже
задатка не успел получить, но раз уж не научился держать язык за
зубами… — Он стал серьезным. — Я не знаю ни тебя, ни твоих родичей,
ни твоей жены, если — если! — ее действительно пытаются убить…