Белые стены домов резко приблизились ко мне, и первое, что я
увидел, это стаю дохлых собак, лежащих в тени дома. Ага… не врал
плакат. Затем в поле зрения попался лежащий на земле мертвец, тоже
в тени, но явно вполне дееспособный, иначе его бы уже собаки жрали.
Еще один, тупо стоящий посреди улицы и, кажется, здорово
подсушенный солнцем. Но для первого впечатления достаточно – если
на окраине мертвяков хватает, то и в центре их должно быть много.
Как так вышло? Город ведь маленький, отбить его поначалу наверняка
нетрудно было, тут же у всех оружие есть.
– Поехали дальше,– сказал, усевшись на высокое пассажирское
кресло.
Фургон вновь плавно тронулся с места, поехал дальше. Мы молчали,
накатила какая-то безотчетная тревога – непонятно почему: вроде уже
привыкнуть ко всему такому давно пора, да вот не привыкается.
Примета времени и новых проблем – много сгоревших домов. Горело
не хуже, чем в Юме. Живых людей после аэродрома нигде не видать, да
и там их не так чтобы много. Кстати, основной городской аэропорт
остался правее, его с дороги так просто не разглядеть. Интересно,
что там делается?
А вот слева виллы потянулись – как в Скоттсдейле. Может, и
преувеличиваю, но очень серьезные. Каждая не меньше чем на акре
земли, бассейны, архитектурные изыски… И ни одного целого окна,
насколько мне видно в бинокль, хоть и пологая насыпь вдоль асфальта
мешает смотреть. И следы от пуль на многих стенах. Некоторые дома
выгорели изнутри. Обугленный остов БМВ на подъездной дорожке.
Клаб-хаус гольф-клуба, выгоревший и расстрелянный, клуба,
раскинувшегося своими восемнадцатью лунками поодаль, где недавно
еще зеленая трава уже выгорела и превратилась в желтую и пыльную в
отстутствие постоянного полива. Опять мертвяки возле него –
навелись на нас, кстати, но просто смотрят, стоят.
А не прошлись ли тут какие-нибудь «трейлерщики», кстати? Как-то
смахивает по стилю. Тут сплошные виллы и «холидэй хоумз» [2],
полные всяких благ и ништяков, для местной голытьбы ранее
недоступных. Или что тут за война была? Не верится мне, что так
активно отбивались от мертвяков,– так только люди с людьми умеют,
боекомплекта не жалея. И это мы еще в центр города не въехали. А
что там делается, интересно?
Виллы слева, ряды бунгало справа, еще мертвяки, опять стая
дохлых собак. Мертвая земля, совсем мертвая, съеденная мертвечиной.
Совсем маленький ребенок без одной руки, гнилой и покрытый
спекшейся кровью с головы до пят, стоящий на самой обочине. Собаки…
среди них множество шавок «карманного формата» – всякие болонки с
чихуа-хуа, которых местные обитательницы таскали в сумочках и за
которыми подбирали с тротуаров дерьмо в пластиковые пакетики.