– Зачем они это сделали? – спросила Дрика.
– Зачем? А потому что скоты. Потому что их надо было утопить при
рождении, но кто-то не сообразил этого сделать. Или их надо было
расстрелять в тот день, когда все вокруг началось.
Эти «выживатели» явно были знакомы с убитыми. Это было заметно
по всему. Они специально заманили тех сюда, чтобы просто ограбить.
Забрать оружие и тот прицеп. Что могло быть такого ценного и
нужного в прицепе, что могло стоить жизни двух семей? Что вообще
может быть таким ценным, за что стоит убивать женщин и детей,
насиловать девочек и скармливать их живым мертвецам? Я думаю, что
даже жизнь всех этих троих ублюдков не стоит и сотой части такой
цены.
– Отключи, больше не могу,– сказал я.
Дрика кликнула по значку «просмотр записей», и картинка
сменилась на актуальную. И сразу же мое внимание привлекло какое-то
шевеление на нижнем правом экранчике, который показывал мотельные
блоки.
– Это что такое? – не понял я, вглядываясь.
Дверь в тот самый бокс, в котором убили две семьи, была
распахнута. А возле нее происходила какая-то свалка. А затем я
услышал отдаленный крик.
– Тупые уроды! – заорал я и бросился к выходу, крикнув
Дрике: – Сторожи здесь! Если опасность – беги сразу!
Компания «пляжников» разбрелась уже по всей стоянке, и сейчас
они стояли с задумчивым видом, прислушиваясь к крикам. Только
бессменные Хэд и Лори выглядели настороженными.
– Вы двое, за мной бегом! – рявкнул я им и, не дожидаясь
ответа, понесся вокруг здания отеля.
Хруст песка под подошвами, резкая боль в левом бедре от плохо
зажившей раны, треск кустов, через которые я проломился, чтобы
срезать путь. Бревенчатая стена справа, занос на гравии дорожки на
повороте, так что чуть не свалился, большая площадка, окровавленный
парень, тот самый, что ругался со мной в дверях, зажимающий
окровавленную руку и бегущий навстречу, кто-то дико визжит, пытаясь
вырваться из вцепившихся рук. Девчонка – та самая, худенькая и
щекастая, в круглой шапочке. И ее уже просто жрут.
Из свалки, покачнувшись, вышла мертвая женщина со странно
свернутой набок головой, покачнувшись, пошла на меня, следом за ней
– мальчишка, сильно изорванный. Одна очередь, вторая. Рядом хлопок
пистолетного выстрела, заставивший второго отпустить штанину своей
жертвы. Мужчина в клетчатой рубашке, пропитанной запекшейся кровью
из многочисленных пулевых ран, тоже пошедший на нас. Снова
выстрелы. Топот ног – к нам бежали. За спиной грохнуло ружье,
картечь ударила еще одну женщину куда-то в плечо, сбив с ног.