О чём толком говорили дальше — не
помню, всё общение — урывками. Но в чём уверен на все сто, так это
в том, что лишнего я не сболтнул, даже когда Вениамин Мельник завёл
разговор о поездке на гражданскую войну.
— Мятежникам в открытую помогают
танилийские фашисты и неофициально, но очень активно —
национал-социалисты Оксона, — заявил он. — Они не только получают
опыт и обкатывают технику, но и разрабатывают новые средства
поражения бронетехники и операторов. Вот! — Аспирант выставил перед
собой странный патрон с пулей обычного винтовочного калибра и
длинной толстой гильзой, показавшейся непропорционально большой. —
Это патрон семь — девяносто два на девяносто четыре. Удельная
энергия — двадцать килоджоулей на квадратный сантиметр, что больше,
чем у любых наших противотанковых ружей!
Все заохали, а я заметил:
— Чем гасить кинетическую энергию,
проще такую пулю взорвать.
Мельник глянул на меня с
усмешкой.
— Ты когда-нибудь видел, чтобы пули
взрывали?
Я — видел, но вовремя прикусил язык и
приложился к рюмке с коньяком. Хотел даже снова перебраться из-за
стола к окну, да сначала Карл в разговор втянул, а потом и другие
темы для обсуждения появились, так до утра и протрепались о
политике, оружии и бог весть о чём ещё.
Ну, и к рюмке с коньяком
прикладывался, не без этого, и был определённо нетрезв, поэтому
когда под утро Вениамин Мельник взял гитару и начал петь романсы,
перемежая их куда более быстрыми песнями на непонятном языке, мне
его исполнение даже понравилось.
Ну а затем Карл потянул на выход со
словами:
— Шесть утра, Петя! Сейчас наши из
«СверхДжоуля» расходиться начнут.
Сколько выпил за ночь — не знаю,
только при этих словах в голове разом прояснилось, а внутри всё так
и заныло в ожидании неприятного разговора с Ниной. Но слабину не
дал, поднялся со стула, помахал всем на прощание, потопал вслед за
товарищем.
Вышел на улицу и едва по лесенке вниз
не скатился — после тёплого прокуренного бара морозный воздух
ударил в нос ничуть не слабей прямого в голову. Ноздри защипало, на
глазах выступили слёзы. Я откашлялся, нацепил кепку и поспешил за
товарищем.
Мы вышли на бульвар и двинулись к
студенческому клубу. Карл шагал уверенно и ровно, а вот моя походка
твёрдостью не отличалась. Пусть из стороны в сторону и не шатало,
да и ноги не заплетались, но для удержания себя в вертикальном
положении приходилось прилагать постоянные усилия. И чем дальше —
тем больше.