И ведь точно знаю — как бы ни было
тошно мне сейчас, вечер всё только усугубит.
Вечером придётся возвращаться в
расположение и бодаться с Барчуком. О-хо-хо…
Глава 3
В безымянный бар я не пошёл.
Расхотелось. Покрутился по округе, отыскал колонку и умылся ледяной
водой да привёл в порядок воротник сорочки. Ещё сделал пару
глотков, и мигом заломило зубы. Губа? Губа опухла, но больше не
кровила.
Я продрог и задумался, как быть
дальше. Точнее — чем занять себя до конца дня. Возвращаться раньше
времени в расположение не имелось ни малейшего желания, кафе ещё не
открылись, а городская библиотека первого числа не откроется вовсе.
И ещё меня начало немного потряхивать: то ли нервотрёпка сказалась,
то ли похмелье нагнало.
Постоял, поёжился на холодном ветру,
развернулся и решительно зашагал на перестук трамвайных колёс. Хоть
и сомневался, что посетителей в клинику для душевнобольных пускают
в столь ранний час, но, если даже завернут на проходной, перемахну
через забор, пусть даже тот и три метра высотой.
Оператор я или кто?
Но — не пришлось. В последнем письме
я упомянул, что возвращаюсь в Новинск, и по просьбе Льва, который
относился к немногочисленной категории привилегированных
постояльцев, находившихся тут по доброй воле, а не на
принудительном лечении, меня загодя внесли в список посетителей.
Что же касается неурочного времени, оно тоже проблемой не стало:
бывший одноклассник оказался ранней пташкой и уже бодрствовал.
Удачно получилось, что и говорить.
На этот раз в каменный мешок меня не
отправили: Лев изрядно продвинулся в обуздании способностей и
перебрался жить из подвала на первый этаж. Вниз, как знал из писем,
он теперь спускался исключительно для тренировок.
— С Новым годом! — поприветствовал
меня Лев, стоило только переступить через порог и притворить за
собой дверь. — О, да ты никак подрался?
— С реваншистами сцепился, — признал
я, пожимая товарищу руку. — С наступившим!
— Приятно всё же осознавать, что есть
в этой жизни нечто незыблемое. Чаю будешь?
Я потёр ладонь о ладонь, поёжился и
рассмеялся.
— Спрашиваешь!
На этот раз Лев чайник мне не
доверил, занялся им сам. Провозился никак не меньше пяти минут, но
воду всё же вскипятил.
— Надо практиковаться, — пояснил он,
будто оправдываясь.
— Да кому ты это объясняешь? —
отмахнулся я и взял заварочник. — Сам только тем и занимаюсь, что
практикуюсь, только всё больше всякая ерунда выходит.