- К чему это вы Артем Георгиевич?
- Ну, понятно, Семенов, твой сменщик, - продолжил уже бодро
Фролов, плюхаясь в кресло. - Вы с ним вместе на работу поступали,
примерно, в одно время - оболтус! Ведь у него залет на залете. То
выпьет, то спать завалится на посту, то и вовсе не придет, а если
придет, то с какой-нибудь б…., бабой раскрашенной как задница
павиана! Не был бы такой напряг с сотрудниками, так давно бы уже
уволили. Ну, а ты-то, что молчишь!? За два года ни одного
опоздания, ни одного прогула, сданы все нормативы на «отлично», не
пьешь, не куришь. Золото, а не сотрудник!
- Положите меня в банк, я стану жить на проценты.
- Не язви Нестеров! – Фролов окончательно расслабился и
откинулся в кресле, почесывая тыльной стороной авторучки у себя за
ухом. – Неужели такому молодому парню не нужны деньги? И девочек
погулять, и в кабак по праздникам, кино, мороженное, все такое.
- На «все такое» я в ночном клубе стриптизером подрабатываю,
между сменами.
Как бывший замполит Артем Георгиевич как-то неестественно
напрягся, но вовремя вспомнил, в каком веке он живет, и сделал
поправку на шутку не входящую в репертуар отставных военных. На его
морщинистом лице промелькнула тень улыбки, и он достал из принтера
отпечатанный лист бумаги, на котором, с проворством матерого
бухгалтера, расписался и влепил круглую печать.
- Иди с этим в финансовый, подпиши у начальника, а потом в
кассу. Шеф расщедрился на премиальные.
- Может тогда и в отпуск на недельку? – скромно заикнулся я, уже
зная, какой последует ответ и сопровождающий его жест.
- Фигушки! Вам оболтусам только дай мизинчик, по самые колени
обкусите! Главный будет после обеда, зайди к нему тоже. Да и еще,
Олег! С шефом про стриптиз в ночном клубе шутить не надо, он на две
звездочки старше меня по званию – не поймет.
С шефом, как обычно, разговор был короткий. Он не предлагал
что-либо, как делают нормальные руководители, он приказывал. Это
как раз в его духе, просто отдавать приказы, и очень искренне
удивлялся, когда сотрудник отвечает отказом. Слова типа «нет», «не
хочу», «а оно мне надо», шеф воспринимал как измена родине и карал
самым неудобным графиком работы, лишением премиальных и личным
«фе», как высшей мерой недоверия.
- Мы собираем группу на курсы переподготовки, со следующей
недели, - сказал шеф, не отвлекаясь от заполнения какой-то бумаги
убористым, мелким почерком. - Тебя я внес в список, все подробности
у Фролова. Свободен.